— Всем бойцам! — скомандовал я через амулет связи. — Приготовить зелья выносливости! По моей команде — принять!
Специальный состав позволит телам работать на пределе ещё несколько часов. Потом будет расплата — жуткая усталость, но сейчас нам нужны были силы.
— Пить!
Сотни защитников одновременно опрокинули флаконы. Я сам проглотил горьковатую жидкость, чувствуя, как по телу разливается искусственная бодрость. Мышцы налились силой, дыхание выровнялось, усталость отступила.
Увы, не все смогли воспользоваться этой помощью.
На участке стены в двадцати метрах от меня Стрига — особо крупная, с бугристыми наростами по всему телу — сумела вскарабкаться по брёвнам. Защитники открыли огонь, но тварь двигалась слишком быстро.
Хитиновая конечность пробила грудь ближайшего стрелка. Молодой парень дёрнулся и обмяк. Стрига отшвырнула тело и ринулась к следующей жертве.
Сосед убитого, такой же молодой новобранец, застыл. Автомат выпал из рук. Парень смотрел на распростёртое тело товарища, на вывалившиеся внутренности, на расширенные в предсмертном ужасе глаза. А за спиной уже накатывала новая волна Бездушных — сотни оскаленных пастей, когтей, пустых глазниц.
— Нет… нет-нет-нет… — забормотал новичок, пятясь назад.
Ветеран-Стрелец попытался его удержать:
— Стой, парень! Держи строй!
Но было поздно. Разум новобранца не выдержал. Он развернулся и бросился бежать, крича что-то нечленораздельное. Ветеран выругался, подхватил брошенный автомат и открыл огонь из двух стволов одновременно, пытаясь закрыть образовавшуюся брешь.
— Михалыч! — крикнул он кому-то внизу. — Лови психованного! В цитадель его!
Двое дружинников перехватили обезумевшего парня, увели прочь. Может, отлежится, придёт в себя. А может, разум так и не вернётся. Война ломает не только тела, но и души.
— Прохор.
Я обернулся на знакомый голос. Игнатий Платонов стоял рядом, и вид у него был… необычный. Вместо привычного делового костюма — камуфляжная куртка и штаны, удобные для боя. В руках — магический жезл, на поясе — кобура с пистолетом.
— Что ты здесь делаешь?
— А сам как думаешь? Не могу же я отсиживаться в тылу, когда мой сын на передовой.
Он встал рядом, вскинул жезл и пустит цепную молнию в рядах собравшихся внизу тварей.
— Неплохо для старика, а? — лукаво пробормотал отец, выбирая новую цель.
Я невольно улыбнулся.
— Усилить огонь! — скомандовал я, возвращаясь к управлению обороной. — Третий пулемёт, не зевай, мать твою! Оптическая башня выжги к чертям полосу у стен, живее!
Вновь сработал Амулет связи, и голос сержанта Соколова, обычно спокойный и размеренный, сорвался на крик:
— Воевода! Восточный сектор! Прорыв! Повторяю — прорыв обороны!
Я резко повернулся в сторону восточных бастионов. Даже отсюда было видно, как в одном месте линия защитников прогнулась. Бездушные были готовы хлынуть через брешь — десятки, сотни тварей, прорвавшихся за периметр.
Я видел, как восточная линия обороны рушится. Защитники отступали, пытаясь сдержать поток Бездушных. Ещё немного — и твари прорвутся к жилым кварталам.
Решение удержать ратную компанию в резерве всё же оправдало себя. Подобной ситуации я и ждал, когда разговаривал с княжной, потому что знал, что каждое сражение приносит неприятный сюрприз.
— Ярослава! — приказал я в амулет, — В прорыв! Немедленно! Встречаемся у внутренних восточный врат.
— Волки, за мной! — донёсся до меня её яростный голос. — Время охоты!
Два десятка элитных бойцов сорвались с места. Свежие, полные сил, жаждущие боя после часов вынужденного бездействия. Они неслись по стенам, перепрыгивали через препятствия, скользили между защитниками. Ярослава летела впереди, её меч уже окутывался режущими потоками воздуха.
— Вершинин, Сомова, заткнуть брешь! — отдал я следующий приказ.
Но я знал — даже Северных Волков может не хватить. Нужно было что-то ещё. Кто-то ещё.
— Крестовский! — заорал я в амулет. — Матвей!
— Да, воевода? — прозвучал хриплый, надломленный голос.
Впервые с момента нашего знакомства в нём мелькнула искра жизни. Не радость — нет. Скорее предвкушение. Предвкушение битвы, которая может стать последней.
— Восточный бастион. Прорыв. Покажи им наше гостеприимство. Порви там каждую сучью тварь!
Глава 4
Я стоял у внутренних ворот восточного бастиона, мысленно воспроизводя в памяти его очертания.