— Докладывайте, — начал я.
Борис встал первым.
— Сто двенадцать бойцов на стенах. Северные Волки заняли южный сектор, наши — остальные. Боеприпасов по четыре тысячи на ствол, плюс запас. Пулемётные гнёзда оборудованы, сектора обстрела размечены. Гранатомёты держим в резерве.
— Мои Волки готовы, — добавила Ярослава. — Кстати, воевода, неплохая речь была. Даже мои циники прониклись.
— Спасибо, княжна, — кивнул я. — Маги? — повернулся я к Тимуру.
— Шестнадцать боевых магов, включая нас, — ответил пиромант. — Тринадцать наших и трое из Северных Волков. Распределил по секторам, упор на тех, кто владеет заклинаниями массового поражения. Зарецкий с помощниками будут в тылу, готовые восполнять резервы. Эссенции теперь хватит за глаза.
— Василиса, как твои геоманты?
— Готовы, — княжна выпрямилась. — Вершинин с Сомовой займут северный участок, я с Вельским — восточный. Будем создавать препятствия и чинить бреши в стенах.
— Отлично. Полина?
— Три ведра воды на каждые десять метров стены, — отрапортовала гидромантка. — Ледяные заграждения смогу создавать быстро. Плюс готова помогать с ранеными, если Альбинони потребуется.
— Кузьмич, резервы?
— Тридцать человек в полной готовности, — ответил Панкратов. — Молодёжь и ветераны вперемешку. Могу перебросить в любую точку за две минуты.
— Хорошо. Захар, что с гражданскими?
— Все в цитадели, барин. Еды полно, воды достаточно. Паника вроде улеглась после вашей речи.
Я встал, обводя взглядом собравшихся.
— План простой. Держим стены. Экономим боеприпасы на Трухляках, концентрируем огонь на Стригах. Маги работают по крупным скоплениям. Если где-то прорыв — сигнал через амулеты, резерв выдвигается немедленно. Стимуляторы, как и заготовленные ловушки, применять только по моей команде. Вопросы?
Безбородко поднял руку.
— Если появятся Древние?
— Жнецами я займусь лично. Остальные держат мелочь.
Кивки вокруг стола. Все понимали расклад.
— По местам, — скомандовал я.
И добавил про себя: «Да хранит нас Всеотец».
Один за другим командиры покидали комнату. Последним задержался Игнатий Платонов.
— Прохор, — он положил руку мне на плечо. — Что бы ни случилось, я горжусь тобой.
— Спасибо, отец.
Когда все разошлись, я поднялся на стену. Картина открылась впечатляющая и тревожная одновременно. Бойцы занимали позиции, проверяли оружие, перешёптывались. У каждого свой ритуал перед боем.
Гаврила методично протирал ствол своей снайперской винтовки, бормоча под нос старую охотничью молитву. Евсей рядом раскладывал патроны ровными рядками — по десять в каждом. Его губы беззвучно шевелились, отсчитывая.
Молодой боец — кажется, из числа должников, выкупленных в Сергиевом Посаде, — трясущимися руками доставал из кармана помятую фотографию. Жена и маленькая дочь улыбались с выцветшего снимка. Парень поцеловал фото и спрятал обратно.
Евдоким Соколов сплюнул через стену и достал кисет с табаком. Его сосед, седоусый ветеран, молча протянул огонёк. Они курили молча, глядя на север. Кучкующиеся вокруг своего командира Валькирии морщили носы и показательно махали ладошками, разгоняя облако дыма.
Кто-то точил нож о камень — размеренные движения успокаивали нервы. Кто-то проверял магазины — в пятый раз за последние десять минут. Северные Волки на западной стене пели негромкую песню — что-то старое, походное, про дом и дорогу.
Панкратов обходил позиции, похлопывая бойцов по плечам, перекидываясь парой слов с каждым. Старый служака знал: перед боем важно не только оружие проверить, но и дух поддержать.
Ярослава Засекина стояла на своём участке стены, скрестив руки на груди. Ветер играл её волосами, а вплетённые в косу металлические кольца тихо позвякивали. Она заметила мой взгляд и чуть кивнула — между командирами слова не нужны.
Я достал свой амулет связи.
— Всем постам. Говорит воевода. Стимуляторы приготовить, но не применять до команды. Проверить сектора обстрела. И помните — Угрюм выстоит.
Десятки голосов откликнулись почти одновременно:
— Есть!
И тут я увидел их.
Сначала — просто тёмная полоса на горизонте. Потом она стала шире, ближе. Земля задрожала от тысяч ног. Казалось, что воздух должен наполниться воем, скрежетом, нечеловеческими криками, ведь враги должны подбадривать себя, вопя во всю глотку. Однако этим тварям был чужд страх, и потому они неслись безмолвно.