— Трофимов слушает! — наконец раздалось в трубке. Вокруг грохотали выстрелы, слышались крики и лязг металла.
— Владимир, это Платонов. Я в курсе ситуации и веду отряд на помощь.
— Платонов? — на секунду воцарилась тишина, словно порученец князя вообще не ожидал услышать мой голос в этой жизни. — Чёрт возьми, вы как нельзя вовремя! Мы застряли на площади Трёх Колодцев. Князь пытается прорваться к пролому, но тварей слишком много!
— Где именно пролом?
— Южная стена, сектор между Торговой и Кузнечной башнями! Дыра метров пятнадцать шириной! Оттуда прут и прут!
Я быстро прикинул в уме карту города. Площадь Трёх Колодцев находилась как раз на полпути от южных ворот к пролому. Если князь увяз там…
— Мы зайдём с тыла, ударим Бездушным в спину. Нам до города ещё минут двадцать. Сможете продержаться?
— Придётся! — в трубке раздался новый грохот. — Ваша Светлость, боярин Платонов идёт на подмогу! Да, он обещает тыловой удар!
Сквозь помехи я расслышал голос князя Оболенского:
— Скажите Платонову — если у него получится, я лично представлю его к Ордену Святого Владимира! Только пусть поторопится, мы тут не на прогулке!
— Слышали? — спросил Трофимов.
— Слышал. Только бы не к посмертному, — мрачно пошутил я и отключил связь.
Безбородко покосился на меня:
— План есть?
— Пробиваемся к пролому, отвлекаем тварей на себя, устраиваем им незабываемый приём, даём князю возможность подобраться к стене. А там — по обстановке.
Матвей Филатович Оболенский стоял посреди площади Трёх Колодцев, сжимая в руках фламберг — двуручный меч с волнистым лезвием, доставшийся ему от деда. Вокруг князя полыхало настоящее пекло: сотни Трухляков лезли из всех переулков, Стриги прыгали с крыш, а где-то вдали раздавался леденящий душу вой Жнеца.
— Держать строй! — рявкнул правитель Сергиева Посада, разрубая очередную тварь пополам. — Северный фланг, подтянитесь к центру!
Длинное волнистое лезвие фламберга описало идеальную дугу, и головы пятерых Трухляков взмыли в воздух. Князь не остановился — развернулся на пятке, клинок прошёл горизонтально, разрубив ещё троих пополам. Князь усилил удар магией жизни, и зелёное сияние окутало клинок, заставляя плоть Бездушных шипеть и разлагаться при контакте. Внутренности вывалились на мостовую, но Матвей Филатович уже продолжал свой смертельный танец дальше.
Массивная Стрига — бывший медведь — обрушилась на него сверху. Когти размером с кинжалы пронзили князя насквозь в трёх местах — через грудь, живот и бедро. Любой другой воин был бы мёртв ещё в воздухе.
Оболенский лишь оскалился. Схватил тварь за горло левой рукой, а правой — вспорол от паха до головы. Стрига захрипела, заливая князя чёрной кровью. Он отшвырнул тушу и выдернул когти из своего тела.
Гвардейцы смотрели, как дыры диаметром с кулак затягиваются за секунды. Кости срастались с хрустом, мышцы переплетались, внутренние органы восстанавливались. Князь даже не пошатнулся.
«Восемьдесят тысяч жителей, — мелькнула мысль, пока раны на плече затягивались с неестественной скоростью. — Восемьдесят тысяч душ, доверивших мне свои жизни. Я не имею права подвести их».
БТРы двигались по флангам, их башенные пулемёты выкашивали Бездушных длинными очередями. Степан, капитан гвардии закричал в амулет связи:
— Первый борт — левый фланг! Второй — прикрывайте центр! Не дайте тварям окружить пехоту!
Тяжёлые пулемёты загрохотали с новой силой. Трассеры прочерчивали огненные линии в дыму, разрывая ряды Трухляков. Внедорожники встали полукругом, создавая огневые точки. Стрелки высовывались из люков, поливая свинцом всё, что приближалось к наступающей гвардии.
— Ваша Светлость, боезапас на исходе! — донёсся через амулет связи голос командир первого БТРа. — Ещё пять минут максимум!
Плохо…
— Ваша Светлость, слева! — крикнул капитан гвардии.
Три Стриги атаковали одновременно. Первая откусила левую руку по локоть. Вторая вспорола живот, кишки вывалились наружу. Третья вцепилась в горло, разрывая артерии.
Князь рассмеялся.
Кровавым, булькающим смехом человека, которому перегрызли горло. И ударил.
Фламберг в одной руке распластал первую Стригу по диагонали. Культя левой руки ударила вторую в морду — с такой силой, что череп твари взорвался как арбуз. Третью он просто растворил направленным потоком исцеляющей магии, что для Бездушных была, словно кислота.
— Я ещё не закончил, — прорычал Оболенский, поднимая фламберг.