- Перестань, Янис. Ты сегодня весь день сам не свой, и вчера был таким же взвинченным. А Итана ты всегда недолюбливал.
- Алекса, я не могу этого объяснить даже себе, но мне очень неспокойно на душе, ты же знаешь я всегда заранее чувствую неприятности, но в этот раз, это чувство какое-то странное.
- Янис. Сейчас же перестань киснуть! Иначе я тебя напою чаем, а потом закроюсь с тобой в спальне и не выпущу до тех пор пока ты не вернёшься к нормальной жизни.
- Это угроза? - игриво улыбнулся Янис.
- Именно!
- Ох Алекса! Иди ко мне, моя старушка!
- Янис! Не смей меня старушкой называть! - захихикала Алекса.
Всё было бы ничего, день близился к завершению. На город опускались сумерки, повеяло вечерней прохладой...
Янис, Алекса и Сэм сидели в холле, за ужином...
- Любимая, ты всегда безумно вкусно готовила, но сегодняшний бифштекс, просто восхитителен.
- Да мам, божественно! - присоединился к похвалам отца Сэм.
- Перестаньте оба... - заулыбалась Алекса - Лучше ешьте пока не остыло.
Внезапно открылась входная дверь, и послышались шаги в холле. Янис тут же насторожился... В холл вошло 3 человека, охранник Яниса, неизвестный и Мартин Брукс, тот самый напарник Итана.
Янис с трудом проглотил застрявший в горле кусок мяса.
- Что случилось? - нарушил тишину Янис.
- Кто Вы? - спросила Алекса.
- Мистер Приус, миссис Приус... - начал Мартин - Вы наверное Сэм?
- Д-да... - запнулся Сэм.
- Мне очень жаль...
- Да говори ты наконец! - резко встав из-за стола закричал Янис.
- Ваша дочь погибла. - Марти судорожно сглотнул - Юнона Приус мертва. Итан Палмер в коме... После тяжелой операции.
Янис тяжело опустился на стул. Внезапно весь мир замер вокруг, воздух стал густым и вязким без возможности им дышать. Затихли голоса, кто-то подал воды Алексе, что-то говорил ему Сэм... Янис не слышал ничего... С трудом различал силуэты присутствующих людей, и всё казалось таким далёким и чужим. Он закрыл глаза, с трудом подавив слёзы, просидел так несколько минут...
Перед глазами то и дело всплывали картинки из детства Юноны, маленькая девчонка с шоколадными кудряшками, ураган в доме, вечная забияка и шалунья... Скупая слеза покатилась по щеке... Начал возвращаться слух. Он открыл отяжелевшие веки...
- Как? - не узнав собственного голоса спросил Янис.
- Они... Врезались... Въехали, прямо под грузовик... Юнона погибла на месте.
- Он не справился с управлением?!
- Грузовик занесло на повороте, прицеп перекрыл всю дорогу... Итан не виноват. Он не смог бы ни при каких обстоятельствам избежать столкновения, ему некуда было деваться...
- И в тоже время он жив! А моя дочь мертва!!! - взорвался Янис.
- Мистер Приус! Итан на грани между жизнью и смертью! - не выдержал Мартин - Он в коме, и врачи не спешат обещать что-то хорошее.
- Я же говорил ему не ехать, я же говорил что он слишком устал... Но ему было плевать!
- Перестаньте! Я знаю Итана много лет, он отличный парень, и будь у него хоть какой-то шанс, он бы отдал свою жизнь ради спасения Юноны!
- Но жизнь отдала моя дочь! А Палмер жив!!! Моя дочь! Моя дочь мертва...
- Мне очень жаль мистер Приус. Мне действительно очень жаль. Не вините Итана... Он не виноват... Он не мог избежать столкновения. Никак не мог!
- Я должен поехать к дочери...
- Я отвезу Вас.
Янис долго не решался войти в морг... Сэм держал его за руку, и внезапно Янис поймал себя на мысли, что не будь тут Сэма, ему бы наверное не удалось даже стоять прямо...
Внезапно жизнь замедлила свой бег, а потом и вовсе остановилась на месте... Всё вокруг вдруг резко потускнело, и стало похожим на фигурки из папье-маше... Еда была безвкусной, чай прозрачным, кофе белым, слух глухим, а перед глазами только маленькая девочка с копной шоколадных кудряшек, вечно бегающая и мешающая работать, вечно всё ломающая, и заливающаяся весёлым заразительным смехом...
Массивный гроб из красного дерева, белоснежное платье, и будто спящая принцесса его дочь в нём. Утопающая в шелках и кружевах подвенечного наряда, усыпанная белоснежными цветами орхидей, роз, фрезий... Его маленькая принцесса... Его любимая дочь... Его надежда, опора, отрада, малышка... Которая зародилась и развивалась у него на глазах, которая вначале заявляла о себе пиная маму ещё будучи в ней, а потом заявила всем, что она уже родилась громким криком в роддоме, а потом... А теперь... А сейчас...
Гроб из красного дерева, закрытые глаза, бледные, холодные руки на груди, подвенечное платье без свадебного марша и фаты, без смеха и звона хрустальных бокалов, без первого танца жениха и невесты, без радости, а лишь со скорбью... Слёзы вдруг покатились из глаз, мир стал чёрно белым, кровь медленнее стала бежать по венам...
Больше не услышит он её колких слов, больше не увидит её улыбки, не посмотрит в её бездонные, родные глаза, не обнимет, не поцелует, не обидит тоже никогда... Никогда и никто больше!
Янис не мог прийти в себя. В его доме подолгу звучал рояль, рассказывая всем о печали «Осеннего вальса» знаменитого Фредерика Шопена... Он сходил с ума, играл мелодию, пил, плакал, ненавидел, проклинал, вновь играл...
Алекса выдержала месяц, а потом ворвалась к нему в проклятый спортзал, где так и остался стоять злополучный рояль, отодвинула Яниса от него, громко захлопнула крышку.
- Это невыносимо, Янис!!! Я больше не могу!!! Ты сводишь меня с ума!!! Перестань!!! Прошу тебя... Перестань... Перестань... - она разрыдалась и обессиленно опустилась на пол, у ног Яниса.
Он расплакался тоже, сполз со стула, обнял жену, и слегка покачиваясь, начал гладить ей спину, и утешать...
- Прости меня... Но мне так больно...
- Мне тоже, любимый... Мне тоже очень больно...
Они даже не услышали как вошёл Сэм... И только когда он сел рядом, и прижался мокрой щекой к лицу Яниса, а потом судорожно обнял Алексу и поцеловал в щёку... Что-то перещёлкнуло в сознании Яниса...
Никто из троих не следил за временем... Никто не знал сколько они просидели так втроём, обнимаясь и рыдая, ненавидя и проклиная, любя и сожалея...
Утопив горе в море виски и отыгравшись на рояле, Янис проспался, помылся, переоделся и поехал к тому, кто погубил его дочь, кто отобрал у него его девочку, кто стал виновников в этой трагедии.
Янис долго стоял возле кровати Итана. Он уже 2 месяца был в коме, подключён к аппарату искусственного дыхания, с кучей непонятных трубок в теле. Выглядел он гораздо хуже чем мог себе представить Янис.
«Казнить или помиловать, что выберет Император? Император казнил бы... Чёрт тебя побери, Янис! А что выберешь ты???» - озлобленный внутренний голос Яниса отчаянно сражался со здравым рассудком.
«Всего протянуть руку, и отключить Палмера от аппарата, потом включить, когда уже будет поздно, никто даже не поймёт от чего он умер. Или оставить всё как есть... Выживет - пусть мучается как я всю оставшуюся жизнь, пусть почувствует всю тяжесть потери на себе, пусть вкусит всю горечь смертельного финала возлюбленной!» - думал Янис.
«Или же убить, и отобрать то чего не было у моей Юни, за что отдал бы я свою жизнь, за что не пожалел бы себя, за хоть и призрачный, но всё-же шанс выжить! Я всю жизнь боялся за Сэма, всю жизнь жил в страхе потерять своего ребёнка! И стоило мне расслабиться, как жизнь отобрала у меня мою девочку! И виновен в этом тот, кого она любила больше всех на свете!!!»
Янис сжал кулаки, по щеке побежала скупая мужская слеза, и рука сама потянулась к штекеру питания сложного аппарата поддерживающего жизнь Итана...
Внезапно, что-то запищало так пронзительно, что Янису показалось будто его барабанные перепонки сейчас лопнут. Писк прекратился...
Веки Итана дрогнули... Спустя мгновение он открыл глаза... В палату ворвалась медсестра....
Янис молча ушёл...