Пролог
Просторная комната с альковом за колонными - изящный кабинет, который сейчас находился в таком состоянии, будто в окно влетел ураган, навёл беспорядок, а затем также внезапно улетел, закрыв за собой окна. Дверцы низких резных шкафчиков были открыты или полуоткрыты. На полу лежали письма. За дубовым столом, заваленным кипой бумаг, сидел, подперев двумя руками голову с роскошными золотыми волосами, мужчина. На нём был парадный мундир, демонстрирующий всё великолепие Его Императорского Высочества Александра Павловича. А этот бардак был следствием его упорной работы. Сильная фигура, внушительная аура и красивое лицо – таков был и есть наш цесаревич. Если бы не изнурённый вид и красные глаза из-за недосыпа… ах, пардон, и если ещё не знать характер, то картина была бы редкостной и великолепной. Как же хорошо смотреть на работающего в поте лица человека, когда это не ты сам. О чём это я сейчас подумал?! Господи, упаси меня от безумия!
- Ваше Высочество,- я осмелился позвать Александра Павловича, и на меня медленно поднялись глаза цесаревича.
Ух, до мурашек! Сколько раз я говорил ему делать выражение лица попроще?! Можно подумать, что он хочет убить. Впрочем, сейчас неуместное время, чтобы напоминать ему об этом. Я подошёл ближе к столу и положил перед цесаревичем отчёты, которые до этого сжимал в руках. Его Высочество уже битый час сверлил глазами одну страницу, пытаясь понять суть изложенного на бумаге. Но, вероятно, ему это так и не удалось, так как взгляд, которым Его Высочество одарил меня в этот момент, был весьма красноречивым. Тем не менее, время поджимало. Отчёты, которые теперь лежали перед Его Высочеством, были от придворных магов. Я уже просмотрел информацию, и толи составители отчёта были настолько не в себе, что не могли грамотно составить предложения, толи это моя голова уже не работала, но содержимое было путанным.
- Не вдаваясь в детали,- произнёс я, надеясь облегчить головную боль Его Высочества,- придворные маги пишут, что уже на грани.
Двое оказались в коме из-за переутомления. Виной тому послужило проклятие, охватившее всю империю Элруса неделю назад. С тех пор никто не мог спать дольше пары часов. С помощью магии можно было продлить длительность сна до четырёх часов. Но численность магов была ограничена, поэтому такая возможность досталась далеко не всем. К тому же этих часов всё ещё было недостаточно, чтобы продолжать эффективную работу. Маги, искусственно поддерживающие сон других, сами выматывались вдвое сильнее. Если так продолжится, мы не просто лишимся магов, но и вся империя подставится под удар! Как столь обыкновенное для всех живых существ действие, оказывается, важно! Воистину, мы не ценим то, что имеем и не замечаем то, что для нас обыденно. Без сна чиновники не могут здраво мыслить, воины не могут защитить от нападения монстров ни себя, ни других, простой народ волнуется. Им вся эта ситуация даётся тяжелее всего. Они видят привилегии дворянства и при этом остаются без защиты со стороны государства. Риск бунта растёт с каждым днём. Что уж говорить о других государствах. Пока Элруса ослаблена, самое время её разбить. Его Императорское Величество из-за проклятия ослабел ещё сильнее. Хотя Его Величество единственный, кто во всей империи спит около шести часов, его врач даёт неутешительные прогнозы здоровья нашего государя. Конечно, из-за болезни Его Величество уже давно передал большую часть обязанностей Его Высочеству, но сейчас положение Его Высочества крайне шатко. Его авторитет среди аристократов всегда был сомнительным. Пусть он и победил в нескольких воинах, но аристократы считали его сумасшедшим и не хотели признавать наследником. Будучи секретарём Его Высочества, я знал об этом, и в первые годы службы упорно старался помочь Его Высочеству выправить свою репутацию. Если бы только он делал лицо подружелюбнее, мог улыбаться галантно или хотя бы не...
- Блядь,- выдохнул Его Высочество.
О чём я и говорил! У Его Высочества скверный язык, прости господи. Для высшего сословия его грубость была неприятным феноменом. Было немало людей, желавших как-то исправить цесаревича, в том числе я, но это оказалось невыполнимой задачей. Его Высочество и не желал меняться. На службе секретаря я уже привык к характеру и манерам Его Высочества, но для других грубый во всех смыслах, самовольный и безумный престолонаследник, каким Его Высочество видели в высшем обществе, был не по нраву. И даже благими делами авторитет Его Высочества среди знати невозможно было воскресить. Я надеялся, что добьюсь очков репутации для цесаревича среди простого народа, и моя программа оказалась весьма успешной. Однако нынешняя ситуация подрывала все труды Его Высочества. Одно единственное проклятие уничтожало всю империю Элруса! Я был возмущён этой мыслью, так что в голове повторил за Его Высочеством ругательство. Но следующие слова Александра Павловича были ещё хуже предыдущих: