Я медленно встаю, держа маму на руках, и поворачиваюсь к ним лицом.
— Кто это сделал? — медленно спрашиваю я, переводя взгляд с одного лица на другое. — Кто донес королю обо мне и моей матери? — Все молчат, а некоторые начинают тревожно переминаться, переводя взгляд с меня на близстоящих фейри. — Кто это сделал? — уже криком повторяю я, выплескивая поток силы. Фейри кричат, когда их отбрасывает на землю.
Я расправляю крылья на всю ширину. Первый раз в жизни я сознательно размахиваю ими так. Те, кто еще не видел их, теперь пристально смотрят. Я вижу, как от страха у них округляются глаза. Никто не выходит вперед. Я смотрю на каждого и в тот момент все мы понимаем, что мальчик, которым они меня знали, был миражом. Что все это время они были полевыми мышами, а я — гадюкой, лежащей в траве.
— Клянусь могилой моей матери, — говорю я, и мой голос звенит в ночи, — я найду повинного среди вас и заставлю заплатить, — земля трясется от моих слов, и люди ахают, с ужасом на лицах.
Я смотрю на звезды. Есть еще один фейри, который должен заплатить. Но он заслуживает наибольшей части моего гнева. Не задумываясь, я сгибаю колени и поднимаюсь в небо, все еще прижимая к себе мать. Я машу крыльями и впервые в жизни нормально лечу. Я стискиваю зубы, когда поначалу держусь в воздухе на чистой силе воли и капли магии. Но затем инстинкт берет верх, и крылья начинают двигаться, будто я летал не одну сотню раз. Я направляюсь к звездам и не оглядываюсь на маленький городок с его маленькими людьми, полными маленьких мечтаний.
Ошибки должны быть исправлены. Король должен заплатить. И миры падут ради моей мести.
Глава 3
Ангелы Тихой Смерти
Мне понадобился день, чтобы похоронить мать и еще один, чтобы покинуть ее. Она покоится среди руин Лиры, одного из старейших храмов богини новой жизни, ее тело покоится среди бессмертных цветов Лиры. История древней богини всегда была одной из ее любимых. Я смотрю на свежую землю и стискиваю зубы. Она не должна была быть похоронена здесь, в безымянной могиле на земле Флоры. Но я не могу вернуться на Арестис — единственный дом для нас с мамой. Поэтому я оставил почивать ее в стране, о которой только читал. Когда я улетаю от могилы матери и расстояние между нами становиться все больше, гнев и боль продолжают тлеть в груди. Меня словно рвет на части. Душа и сердце превращаются в холодную твердыню, в них больше нет места мягкости. У меня лишь одна причина для существования: убить короля.
Мама хотела, чтобы я искал убежища в Царстве Дня, но все это было раньше, когда она копила богатства для того, чтобы отдать их Королю Дня. Каковы шансы, что он примет меня сейчас, когда я снова без гроша? Я уже знаю ответ.
Не требуйся мне деньги, она бы их не копила. А значит, что последние четырнадцать лет экономии, когда мы питались тушеной свеклой и спали в пещерах Арестиса, были напрасными.
Все. Ради. Ничего.
Несправедливость этого прожигает меня.
Я в розыске и мне некуда идти.
Мои крылья почти замирают в середине взмаха, когда осознание врезается в меня.
Конечно.
Есть место, где можно встретить, фейри и без гроша, и всего в крови. Место, где рождаются насилие и месть.
Город воров. Барбос.
Я сижу в каком-то сомнительном пабе на Барбосе, заливаясь последним элем, который могу себе позволить. У меня в кармане не хватает денег на что-то еще, даже на еду. Сегодня мне придется спать на крыше и надеяться, что никто не узнает меня до утра.
Я осматриваю разноцветные волшебные огоньки, которые натянуты вдоль стен заведения, затем переполненный зал. Друзья, всевидящие и с чересчур лукавыми улыбками, собираются за столиками. Сидеть среди воров.
Как же я когда-то мечтал попасть в такое место. Так хотел, увидеть мир и жить жизнью, о который долго читал. Теперь же, кажется, что я расплачиваюсь за проклятое желание Мемноса, которое дает все, что пожелаешь, но развращает его так, чтобы оно стало бременем, а не благом.
Я чуть не давлюсь следующим глотком эля, когда женщина-фея в полупрозрачном топе входит в паб. Она плывет, а не идет, и ее глаза сияют ярче, чем звезды на небе. Я не могу оторваться от нее, хотя знаю, что должен. Она проходит между столами, скользя пальцами по липким поверхностям. Женщина, должно быть, чувствует мой взгляд, потому переводит взгляд на меня и улыбается. Я настолько шокирован ее внешностью, что пялюсь еще пару секунд.