Вейл ведет меня в дом, где каждая комната шикарна. Все затейливо высеченные конструкции были из перламутрово-белого камня. Под потолком мерцают крошечные лучики света, между которых плывут миниатюрные облака, то закрывая, то открывая маленькую, почти полную луну. Очевидно, верхняя часть комнаты была заколдована выглядеть фантастическим пейзажем. И одно это заклинание стоило целое состояние.
Проходя по дому, я вижу несколько, праздно откинувшихся на спинку дивана, женщин, одетых в золотые одежды и цепочки. Я останавливаюсь, когда замечаю их уши.
Вейл делает еще несколько шагов, прежде чем понимает, что я не иду за ним. Я все еще смотрю на женщин. Они переводят томные взгляды на меня, но сами не двигаются.
— Они…
— Люди, — заканчивает Вейл, подходя ко мне. Я чувствую его жалость во взгляде, направленном на меня. — Ты когда-нибудь вкушал человеческую плоть? — спрашивает он.
Конечно же, нет. Я никогда не видел людей, только слышал о них. В Арестисе все слишком бедны, чтобы заводить рабов. Но не на Барбосе.
Мне говорили, что люди грубые и уродливые, но эти женщины не так уж отличаются от женщин фей. Хотя на шеях, запястьях и лодыжках надеты манжеты, соединенные между собой плетеными золотыми цепями. Я посчитал, что цепи — модные украшения, но теперь понимаю, что на самом деле это кандалы. Женщины выглядят так, как я чувствовал себя всю жизнь. Но дело не в кандалах, а в печальных взглядах, которые взывают к скорби во мне. Я понимаю их выражение, они будто потеряли что-то ценное.
Вейл хлопает меня по спине.
— Идем.
У меня все нутро сводит. Я не хочу оставлять этих женщин, хотя знаю, что не могу их спасти. Как не смог спасти маму, и чертовски уверен, что и себя спасти не смогу.
Неохотно я следую за Вейлом.
Через минуту мы входим в большую комнату, в основном оформленную темным камнем с прожилками золота. От настенных бра исходит тусклый свет. Перед нами несколько бассейнов, полных светящейся воды, блики которой танцуют на стенах. Воздух насыщен паром и магией. Он тянется туманными лентами по всей комнате и заполняет легкие.
— Ее доставили из Лефиса, — говорит Вейл.
— Кого ее?
— Воду, — он кивает на светящуюся жидкость.
Я следую за его взглядом. Несколько обнаженных тел, парами, сплетены в воде, некоторые из фей с распростертыми крыльями. Я отворачиваюсь прежде, чем успеваю сдержаться.
— Никогда не видел оргии фейри? — спрашивает Вейл, внимательно смотря на мое содрогание.
Я заставляю себя натянуть беспечное выражение на лицо. На Арестисе я был изобретательным, и вот оказываюсь необразованным лодырем Арестиса, не имеющим контакта с внешним миром. Противно. Я потратил годы, изучая Потусторонний мир, чтобы избежать подобных ситуаций. Но все впустую.
Вейл ухмыляется
— Мы всегда можем это поправить, мой брат. Ты выяснишь, что у тебя не будет недостатка в партнерах… хотят они того или нет.
Или нет? У меня мурашки бегут по коже. Они заложники.
Ухмылка Вейла исчезает, и он ведет меня по мраморной дорожке, разделяющей два бассейна.
В дальнем конце комнаты находится самый большой бассейн, в котором плавают один мужчина и десяток-другой женщин. Длинные черные волосы мужчины заплетены в косу, украшенную самоцветами и драгоценностями.
…Пират…
Он лениво опирается спиной на край бассейна, а женщины вьются вокруг него. Я перевожу взгляд от одной женщины к другой. У некоторых оголенные шеи и заостренные уши, а у других округлые уши и их горло скрыто воротником. Еще рабыни.
Взгляд мужчины лениво скользит от женщин к нам.
— В чем дело? — спрашивает он, изучая меня.
— Хермио, — говорит Вейл, склонив голову, — я нашел тебе нового рекрута.
Я раздраженно прищуриваюсь на Вейла.
— Я ни на что не соглашался, — говорю я, переводя внимание на мужчину в бассейне.
Хермио выгибает бровь.
— Где ты его нашел? — спрашивает он Вейла.
— В таверне «Мертвый Дракон». Мальчик жил на последние медяки.
Мое внимание снова приковано к Вейлу. Как долго он следил за мной?
— М-м-м… — Хермио поджимает губы, глядя на меня. — Снарядите его и правильно сломайте. Хочу, чтобы он был готов к следующему делу.
Правильно сломайте? Они говорят так, будто меня тут вообще нет!
…Здесь происходит много плохого…
Вейл хватает меня за предплечье и тянет прочь. Прикосновение чувствуется, как собственническое, словно я уже подчиненный. Я не буду чьим-то планом, и хрена с два встану в строй.