Но фейри — голодные создания, а божественные в особенности, и вскоре после того, как получили магический дар, многие из младших богов восстали против Оберона и Титании. Великая битва между этими титанами произошла здесь, в этой части Потустороннего мира. Боги забрали магию из воздуха, из земли, из растений и животных, которые бродили по земле. Они вытянули ее из ручьев и смотали из звезд и теней. Все для того, чтобы подпитать чудовищную силу.
В конечном итоге Мать и Отец победили всех врагов и убили их прямо на месте. Но ущерб уже был причинен. Земля была настолько истощена, что стала магически бесплодной. Ни время, ни несметное количество восстанавливающей магии не смогли исправить нанесенный урон. Так появились Изгнанные земли.
Даже мир смертных обладает большей магией. Это место — кошмар каждого фейри. Быть отрезанным от того, что поддерживает существование… это может свести фейри с ума.
Передо мной скопление камней отмечает место моего назначения. Я шагаю к нему с телом отца на плече. Магией я откатываю самый большой валун. Под ним в земле зияет дыра. Я спускаюсь туда, освещая пещеру слабым порывом силы. Огни фейри, которые я разбрасываю, тускло светятся, потому что земля выжимает и высушивает магию. Все здесь требует большей силы с меньшим результатом.
Подземное пространство, в которое я вхожу, не что иное, как яма, выкопанная в земле, а саркофаг великого короля простой валун, грубо вырезанный под гроб с крышкой. Силой я поднимаю крышку, а затем бросаю тело отца в каменный гроб. Я не могу сжечь его, похоронить или скормить падальщикам, но могу изгнать. Могу оставить его лежать там, где умирает магия.
Я щелкаю пальцами, крышка поднимается в воздух и плавно ложится на гроб.
Последнее, что я вижу — лицо Галлеагара, затем каменная крышка с глухим стуком захлопывается. Один за другим волшебные огни гаснут. Я стою, а по телу пробегает волна смятения.
Почему потусторонний мир не забирает его тело?
Меня это раздражает. Магия не поддается логике, но даже она придерживается определенных шаблонов. Я в последний раз смотрю на могилу отца. Затем, стряхнув предчувствие, исчезаю в ночи.
Глава 9
В любви все средства хороши
Прошло почти тридцать лет, и я вернулся в дебри Мемноса, разыскивая пророчицу, имя которой я не знаю.
— Какая глупая идея, — комментирует Малаки, когда я говорю ему, куда направляюсь. — Там есть создания, которым по хрену, что ты король. Они все равно сожрут тебя.
Я сунул кинжалы за пояс.
— Тогда я заставлю их бояться меня. — Малаки нахмурился. — Мне нужно поговорить с этой женщиной, — пояснил я. — У нее есть нужные мне ответы.
— По крайней мере, разреши пойти с тобой, — умолял он.
Но я не позволил. Малаки единственный, кому я доверяю править вместо меня. Так что теперь я блуждаю по темному лесу в одиночестве. Место зловещее и тихое, и лишь время от времени слышатся неестественные крики. Складывается четкое впечатление, что меня преследуют, но я понятия не имею кто. Пусть преследуют, мне не помешает драка.
— Где она? — спрашиваю я у теней.
…Кто?..
— Пророчица, — отвечаю я и бросаю ее образ в ночь. Тьма сгущается, изучая черты.
— Меня ищешь? — раздается голос за спиной.
Я поворачиваюсь лицом к женщине, выглядящей так же, какой я помню — серебряные волосы ниспадают до талии, а взгляд слегка сумасшедший. Эти безумные глаза смотрят на меня.
— Десмонд Флинн, давно не виделись. Скажи-ка, зачем мой король пришел в гости?
В отличие от нашей последней встречи, я не вздрагиваю при звуках настоящего имени. Теперь, когда я больше не прячусь — когда я король — меня все знают под этим именем. Я думал, что захочу избавиться от всего, касающегося печального детства, но оказался сентиментален к имени. Оно служит напоминанием о скромных начинаниях и о матери, которая дала мне его.
— Думаю, ты уже знаешь, — говорю я, хотя, на самом деле, не уверен, что это так. Я не знаю, насколько она всеведущая. Но лучше предполагать худшее.
Она выгибает брови.
— О, знаю?
Я молчу.
Ее взгляд останавливается на военных браслетах.
— Вижу, ты следовал моим указаниям. — И вновь смотрит мне в глаза. — Любопытно, тебе понравилось его убивать? — улыбаясь, спрашивает она, после чего начинает ходить вокруг, шурша юбками. — Думаю, да, — она касается моей руки, легко пройдясь по ней пальцами. — В последний раз, когда мы говорили, в твоей крови было так много гнева. Интересно, он так горячо и пылает?..