- И если боги будут на нашей стороне, я собственноручно короную тебя в Ктезифоне, а Шапур будет при этом…
- Подставкой для ног! - рассмеялся Хормизд, имея в виду отвратительный обычай персидских царей снимать с пленных правителей кожу и делать из нее подушки. Тут к нам на парапет подсел Претекстат. Хотя я высоко ценю его, подчас он меня тяготит: характер у него тяжелый, очень уж он угрюм и спесив. Тем не менее в вопросах религии мне без него не обойтись.
- Ну, как подвигаются наши дела? - задал я ему обычный вопрос.
- Кажется, Август, дела идут на лад, по крайней мере, хочется в это верить. Только на прошлой неделе моя жена посвятила сто константинопольских дам в таинства Гекаты…
- Замечательно! - Так оно и было. Хотя женщины редко обладают истинным религиозным чувством, они отличные миссионеры, так как настойчивы и прекрасно умеют обращать в свою веру. Недаром первые галилеяне потратили уйму времени, чтобы подольститься к рабыням, а те, в свою очередь, обратили хозяек. Сегодня даже в Риме сенаторы нередко страстно выступают в защиту старых богов, а между тем их дома полны галилеянками, распевающими галилейские песнопения.
- Претекстат, прежде чем отправиться на юг, я хочу доверить тебе важный пост.
- Какой пост, Август? - При всем его благородстве, у Претекстата на лице появилось напряженное выражение. Я уже заметил, так всегда бывает, когда человек рассчитывает на повышение.
- Если ты не против, я хотел бы назначить тебя проконсулом Греции. - Он, разумеется, был ни капельки не против и рассыпался в пространных благодарностях. Затем я дал ему поручение оказать всяческую помощь моему старому другу Проэресию и его племяннице Макрине.
Покончив с этим, я поднялся с парапета, обсаженного кустами роз, и, с наслаждением вдыхая прохладный воздух, спустился по пологим ступенькам вниз. Как мало у меня времени на себя! Хотя главным предметом моих интересов всегда оставалась философия, я успел побывать и воином, и администратором, и законодателем… и все это профессии, не требующие значительных умственных усилий!
На нижней ступеньке, под сенью высокого кипариса, я увидел Максима. Устремив свой взор на луну, он держал в руке короткий магический жезл, который время от времени то поднимал вверх, то водил им вправо и влево. Тень от жезла при этом падала ему на лицо. В серебристых лучах луны оно казалось мертвенно-бледным.
- Что говорят небеса? - Я не вошел под сень дерева, чтобы не рассеять ненароком его чар. Несколько минут Максим не отвечал. Он продолжал внимательно рассматривать жезл, наклоняя его под разными углами.
- Все будет хорошо, - ответил он наконец, выйдя на свет. - Весь год предзнаменования благоприятны. Во всех твоих начинаниях тебя ожидает удача.
- Мы с тобой прошли большой путь, - сказал я, окидывая отсутствующим взглядом расстилавшиеся внизу город и море. Мысль о том, что весь мир, пусть даже на короткое время, отмеренное судьбой, принадлежит тебе, невольно внушает благоговейный страх. Вот почему я так спешу выполнить свое предназначение. Человеку отпущено ничтожно мало времени для того, чтобы оставить в этом безучастном к его появлению и уходу мире свой след, отпечаток своих чувств и мыслей, все, что сохранится после тебя, когда ты исчезнешь. Каждый день я твержу себе: весь земной мир у твоих ног, пользуйся этим и меняй его, но спеши, ибо ночь приходит чересчур быстро и ни одно дело еще никем не было доведено до конца - ни одно!
- Ты только что назначил Претекстата проконсулом Греции. - В который раз Максим проник в то, что всего лишь несколько секунд назад было известно мне одному. Неужели он обладает способностью читать мысли, подобно халдеям? Или, может быть, он узнает обо всем от своего гения-хранителя? Не знаю, как это ему удается, но он всегда угадывает не только состояния моего духа, но даже проведенные мною административные назначения!
Приск: Здесь, как и во многих других случаях, Юлиан сознательно идет на самообман. Во время разговора Юлиана с Претекстатом Максим стоял под парапетом, и своей прозорливостью он обязан не "гению-хранителю", а отличному слуху. Кстати, уши у Максима очень походили на лисьи: длинные, заостренные кверху и слегка наклоненные вперед. Он был большой любитель подслушивать - это лишний раз доказывает, как предусмотрительна природа, снабжающая каждого из нас именно тем, что ему необходимо. Впрочем, с философской точки зрения небесспорно, что человек, рожденный с лисьими ушами, обязательно склонен подслушивать.
Юлиан Август
Сегодня вечером я увидел нечто интересное. - Максим, взяв меня под руку, повел вдоль террасы к скамейке, обращенной к морю. Несколько небольших барок плыли в новую гавань, которую я строю севернее дворца; по воде до нас доносились гулкие голоса моряков, перекликавшихся с берегом. "Счастливо им пристать'', - по привычке вознес я молитву Посейдону. Мы присели на скамью.