Несколько дней я провел в Тарсе. Этот красивый город стоит на озере, которое соединено с морем каналом. К моему приезду Цельз собрал в городе несколько интересных философов, и мы провели ряд диспутов, доставивших мне немалое удовольствие. Жители Тарса вполне достойны своих предков, великих стоиков, прославивших этот город шесть веков назад. Как-то раз я даже искупался в Оронте, хотя в свое время Александра чуть было не убили после купания в нем. Большинство жителей Тарса - галилеяне (он весь усеян памятными знаками в честь здешнего уроженца, богомерзкого Павла), но они, как мне показалось, вполне разумны, а манеры их естественны и непринужденны. Мне было почти жаль расставаться с Тарсом, но я утешал себя тем, что впереди у меня царица Востока, Антиохия. Содрогаюсь при мысли о том, как я был наивен.
* * *В Антиохию я прибыл в конце июля, когда стояла страшная духота. У стен города меня встретила большая толпа. Я решил было, что они пришли меня приветствовать, и, естественно, собрался произнести благодарственную речь, но им не было до меня дела. С какими-то непонятными возгласами они размахивали ветками.
Я осмотрелся в поисках дяди Юлиана, но кругом не было видно ни одного должностного лица - только толпа, протяжно распевавшая: "На востоке загорелась новая звезда". Признаюсь, поначалу я решил, что они имеют в виду меня - в моем положении человек быстро привыкает к самой грубой лести. Но когда я попытался с ними заговорить, они меня даже не заметили: все глаза были устремлены к небу. У северных ворот Антиохии меня встречали, согласно ритуалу, мой дядя,
Салютий Секунд и городской сенат. Покончив с формальностями, я тут же спросил: - Что это за толпа?
Дядя рассыпался в извинениях. Оказывается, я крайне неудачно выбрал день приезда в Антиохию: сегодня праздник, посвященный памяти Адониса, возлюбленного Афродиты, которого в Сирии чтут как одного из высших богов. И как это мы с Максимом забыли, что этот день посвящен ему! Это была ошибка, но ее было уже не исправить, и мне пришлось въезжать в Антиохию под крики, стоны и похоронные причитания. Все это сильно омрачило мое первое впечатление от города, а ведь это, в сущности, чудесный уголок, хоть он и населен негодяями… Впрочем, нет, это несправедливо. Просто мы разные и никогда не сможем понять друг друга, как кошка с собакой.
Северные ворота Антиохии - массивное сооружение из египетского гранита. Через них открывается великолепный вид на главную улицу города. Протяженность ее две мили, и во всю длину по обеим сторонам во времена Тиберия были выстроены портики. Это единственное место на свете, где можно пройти две мили под сенью портика. Сама улица вымощена гранитными плитами и так спланирована, что до нее почти всегда долетает морской бриз, хотя до моря целых двадцать миль… Всегда, но не в тот день. Стояла невыносимая духота. Обливаясь в раскаленных доспехах потом, я хмуро направил коня к Форуму. Никто не вышел из тени портиков, чтобы меня приветствовать, оттуда по-прежнему доносились лишь скорбные стенания по умершему Адонису.
Я ехал и с любопытством осматривался по сторонам. Слева над городом круто поднимается гора Сильпий. Большая часть города зажата между нею и рекой Оронт. По склонам горы разбросаны роскошные виллы, окруженные сказочными садами, где утром всегда прохладно и к тому же с горы открывается чудесный вид на море. Во время эпидемии чумы по приказу одного из царей династии Селевкидов прямо над городом в скале вырубили гигантскую человеческую голову. Она называется Харонионом и нависает над Антиохией, подобно злому духу; ее можно видеть почти с любой точки. Антиохийцы ее обожают, а я - нет: она символизирует для меня их город.
На Форуме Тиберия стоит его огромная статуя, а рядом Нимфей, изящно отделанный мрамором и мозаикой. Он сооружен над родником, вода которого, как утверждал Александр, слаще молока его матери. Я тоже отведал этой воды. Мне она показалась недурной; впрочем, я, как, по-видимому, и Александр, в тот момент сильно страдал от жажды. Вкуса материнского молока я не помню, но если вспомнить злой нрав матери Александра, можно себе представить, каково было ее молочко!
Отцы города провели меня на остров посреди реки. На его главной площади стоит императорский дворец, а прямо в тяжеловесный фасад дворца упирается новенький храм. Его начали строить при Константине, а закончили при Констанции. В плане он представляет собой восьмиугольник и увенчан позолоченным куполом, за это его называют Золотым домом. Должен признать, что это одно из самых красивых зданий в современном стиле. Даже мне, при всей моей приверженности к старине, оно нравится. У входа в храм стоял епископ Мелетий и его клир. Мы вежливо поздоровались, и я вошел во дворец. Он сооружен в царствование Диоклетиана, который во всех уголках империи понастроил совершенно одинаковых зданий, прямоугольных, как военный лагерь. В последние годы моя родня окружила его множеством пристроек и разбила вокруг изящный парк, так что унылая архитектура старого дворца совершенно незаметна. В комплекс дворцовых строений входят бани, часовни, павильоны, а главное - овальная площадка для верховой езды, обсаженная вечнозелеными деревьями. Для меня это был просто подарок судьбы.