Иначе говоря, Александр ответил: да, но… Именно это НО (наряду с отсутствием согласия на российскую вооруженную интервенцию против Австрии) и привело к тому, что Наполеон проиграл эрфуртский раунд императорского покера. Ведь Бонапарт, выслушав приведенную выше речь, уверился в том, что обманул царя, что поставил его перед ужасной дилеммой, перед проблемой: а что делать? Каким образом из всего этого выкарабкаться? Почему корсиканец это делает, неужто он и вправду желает установить самый тесный союз между нами? То есть — как уже было сказано — что подстреленный дробью заяц станет бегать по кругу, не зная, куда ему бежать.
Но все эти рассуждения были ошибочными, поскольку перед царем вовсе не стояла ужасная дилемма, он не задавал себе никаких вопросов и прекрасно знал, что ему делать, то есть, как от всего откреститься. И он решил незамедлительно выдать сестру за кого-то другого, но за кого-то такого, кто не мог бы закрутить голову Екатерине своей красотой и не мешал бы заниматься с ней любовью, как и раньше. И такого человека он нашел вскоре после возвращения из Эрфурта. Им был герцог Георг Ольденбургский, витающий в облаках поэт-графоман и филантроп, с гадкой фигурой, уродливый, неуклюже передвигающийся, а ко всему остальному еще и заикающийся.
В Петербурге царя приветствовали взрывом радости.
— Никто уже и не надеялся, что это чудовище выпустит Ваше Императорское Величество в целости и сохранности! — сообщил один из генералов, за что его резко упрекнули, поскольку тот произнес это вслух.
По вопросу супружества Екатерины никаких трудностей не было. Царица-мать, которая прекрасно знала про особенную связь своих деток (сама она называла это культурно "оригинальностью Кати"), скорее уж выдала бы дочь за самого черта, чем за "корсиканское чудище Минотавра" (ее собственные слова), сама же «Катя» сказала:
— Я предпочту выйти замуж за попа!
Так что в молниеносном темпе на свадебный рушник поставили парочку, составные части которой соответствовали друг другу, словно кулак носу. И Георгий Ольденбургский кулаком здесь никак не был. Тут я вспомнил, что совершенно забыл сказать, кем же, прежде всего, он был. А был он кузеном… царя Александра, так что все осталось в семье. "Катя" выехала в Тверь, где ее супруг трудился на посту генерал-губернатора, и именно там братец ее и навещал. После одного из таких визитов, продолжавшегося пять дней (начиная с 10 декабря 1809 года), царь с неохотой задумался о необходимость часто преодолевать четыреста пятьдесят верст в одну сторону, а потом снова четыреста пятьдесят верст в другую сторону, в Петербург, так что он, не церемонясь, забрал «опять» «самое роскошное существо на свете» домой и точка.
Лакмусовая бумажка окрасилась, и теперь уже у Наполеона была стопроцентная уверенность относительно нежелания Александра. Дополнительное свидетельство враждебности «брата» он получил в ходе войны с Австрией летом 1809 года, когда русская армия — несмотря на постоянные напоминания Парижа — не только не помогла французам, но даже пыталась мешать их союзникам, полякам. Бонапарт понял, что с этого пути возврата тоже не будет. Матримониальная проверка с Екатериной, а точнее — ее эффект, имела колоссальное значение для приготовлений к трагическому финалу императорского покера. Наполеон сам назвал его "открытием карты". А так поступают, чтобы увидеть ее реальное значение.
Тем временем, 22 ноября 1809 года, министр иностранных дел Франции, Жан Батист де Шампаньи, от имени Наполеона обратился к царю через посла Коленкура, прося руки… второй сестры Александра, Анны Павловны! Мало того, взамен он предложил отказ от дальнейшего увеличения Польши! Подобный удар весьма чувствителен, даже когда читаешь о нем на берегах Вислы и в настоящее время, не правда ли? Тем более, когда читаешь это с комментарием, будто бы это "неопровержимое доказательство" того, что Бонапарт желал породниться с Романовыми за счет Польши. Сейчас я его разобью, причем — солидно, но перед тем мне сложно не выразить изумления тем, что преобладающее большинство французских и польских историков поверило в эту чушь, не давая себе, по-видимому, труда хотя бы поверхностно проанализировать факты.