— Ваше Величество, и последний вопрос на сегодня, — произнес боярин Нарышкин после двух часов продолжительных обсуждений рабочих моментов.
— «Последний» был уже час назад, Витя, — раздраженно произнес Дмитрий Романов.
Государь был не в большом восторге, что приходится лежать, обложившись подушками, и маяться без дела. То есть, конечно, где мог, он раздавал устные указания, но некоторые вопросы просто невозможно было решать удаленно.
Некоторые вопросы надо было ставить в неприличную позу, задавать их уважаемым людям, и наблюдать за реакцией вживую, чтобы шансов отвертеться от ответственности ни у кого не возникало. А заниматься жесткой политикой, утопая в пуховых перинах, было довольно проблематично.
— Точно последний, Ваше Величество, — не моргнув глазом на недовольство императора, заверил боярин. — Вопрос по Александру Мирному.
— А с этим-то что не так? — мрачно уточнил государь, подспудно ожидая какой-нибудь подлянки в виде отчета контрразведки или других компрометирующих делах и связях.
Нарышкин кашлянул и произнес:
— Одарить бы…
Государь недовольно цокнул.
Парень взлетал слишком высоко и слишком быстро. Дмитрия Романова беспокоили такие молодые да ранние в окружении наследника. С другой стороны, вопросов к Мирному не было. Ну разве что восхитительная способность решать проблемы кардинальным, летальным способом. Но это Его Величество относил скорее к плюсам, чем к минусам.
— Ты продолжай, продолжай, — протянул Дмитрий Алексеевич, повелительно махнув рукой. — Ты же не просто так вдруг про парня сам вспомнил и мне напомнить решил?
— Шепотки нехорошие пошли, государь, что парень проявил себя как верный поданный, а его затирают, — пояснил Нарышкин. — Награда должна найти своего героя, иначе люди не поймут.
— Справедливо, — согласился Его Величество, — но парень же бегает от титула, как черт от ладана!
— Я подумывал о заводиках-пароходиках, но не поймут… — боярин замолчал.
— Не поймут, — согласился государь. — Ну, будем считать, добегался.
— Так я готовлю документы на жалование титула?
— Готовь, — благосклонно разрешил император. — И землицу поищи какую-нибудь приличную, и обязательно с годным управляющим. Чтоб парень не отвлекался от своих прямых обязанностей.
— В Саратовской области есть кусочек, как раз для боярина подойдет, — ответил Нарышкин, который предусмотрительно уже все подготовил.
— А нужно, чтобы подошло для князя, — усмехнулся Дмитрий Алексеевич.
Василиса носилась по зданию, раздавая мотивирующих и стимулирующих ускорений в преддверии очередного крупного обновления. Моя невеста, кажется, обрела суперспособность впихивать в стуки больше времени, чем положено — по крайней мере, выглядела Корсакова очень бодрой, а сотрудники от нее выли разве что не в голосину.
Я же посвятил время бумажкам. Внутренний аудит никто не отменял и если я не хочу завтра проснуться с каким-нибудь неприятным балансом у конторы, нужно не просто держать руку на пульсе, нужно во все вникать.
На фоне отчетов о первых трех месяцах работы «В Курсе», предложение Лобачевских вызывало, мягко говоря, недоумение. Они где-то там высвободили ресурсы и готов были щедро сгрузить нам все доступные руки. Мало того, что боярич предлагал на базе моей фирмы организовать стажерскую программу, так он еще и хотел потом изымать людей к себе!
Я что-то не понял, в какой момент согласился работать нянечкой в детском садике? Но для отказа нужно было найти какие-нибудь вежливые слова. Потому как партнеров по бизнесу нельзя посылать по общеизвестному адресу.
— Что там? — спросила Василиса, присаживаясь на подлокотник моего кресла.
— Да Лобачевский креативит, — поморщился я, показывая входящее письмо.
Корсакова пробежалась глазами по тексту и покачала головой:
— Ну, он же явно это не со зла, — произнесла Василиса уверенным голосом. — Просто пробует все доступные ему варианты.
— Ты так тонко чувствуешь мужскую натуру! — громко восхитился я.
Девушка посмотрела на меня с подозрением:
— Что ты хочешь? — спросила она.
— Напиши ему ответ, а? — протянул я, глядя на невесту с мольбой во взгляде. — Вежливый какой-нибудь, сладко-сахарный. А то я за себя не ручаюсь.
Василиса еще раз пробежалась глазами по письму и, задумавшись на мгновение, произнесла:
— Ссориться с Лобачевскими нам, кончено, сейчас не с руки… — протянула моя невеста. — Но и Андрей наверняка не до конца понимает, во что ввязывается.