Короче, когда к нам подошел персонал и сообщил, что через полчаса мы будем в Калуге, голова моя пухла, но не от количества выпитого. Выпили мы на самом деле немного, так, для настроения, которое даже лекция об аристократии Российской Империи не слишком подпортила.
Мы вернулись в свой вагон, где Василиса уже с большой неохотой складывала ноутбук. Иван остался в коридоре, отвечая на телефонный звонок, и до нас через дверь доносилось его раздраженное «да-нет-какого хрена?».
Моя невеста посмотрела в окно, где медленно тянулось белое снежное полотно и серые скучные строения промзоны.
— Волнуешься? — спросила Василиса.
— Я? Нет, с чего бы, — пожал я плечами в ответ.
— А я почему-то очень волнуюсь, — тихо призналась девушка.
Я обнял ее за талию и улыбнулся:
— Тебе совершенно не о чем переживать, я ведь рядом. Сейчас сойдем с поезда, прокатимся по городу, посмотрим на людей, да в целом как настроение в княжестве. Потом посмотрим особняк. Возможно, тебе придется и там заняться ремонтом…
Василиса аж зажмурилась от удовольствия при слове «ремонт».
— У нас все хорошо, а будет еще лучше, — тихо проговорил я, целуя свою невесту.
Вагон как будто качнулся, а в следующее мгновение, я понял, что мне не показалось.
Прогремел взрыв.
Том 5
Глава 1
Взрыв был такой силы, что локомотив подкинуло вверх, и наш второй вагон начал послушно вставать на дыбы за ним. По законам физики все немногочисленные пассажиры самого мажористого вагона первого класса должны были рухнуть кто как, ломая себе шеи, но…
Тут прогремел второй взрыв, на этот раз — под днищем нашего вагона.
Два заряда? Надо же, учатся. Молодцы.
Я не видел, но чувствовал стихию. Вагон вставал на дыбы, а огненный цветок распускался прямо под нашими ногами. Иван еще договаривал какую-то фразу в телефон, я чувствовал губами губы Василисы, а смерть уже занесла над нами свою остро заточенную косу.
Даже если я погашу второй взрыв, нам все равно крышка. Никакие кости не выдержат американские горки в вагоне, который перетрясет, как погремушку. Никакая стихия не удержит шестьдесят тонн вагона, несущегося даже на скучном полтиннике.
Все, что ли?
Глаза Василисы начали расширяться от ужаса, а перед моим внутренним взором пронеслось гребаное попурри из того, что я еще не успел в этом дурном мире.
Не порыбачил.
Не съездил на охоту.
Не напился в дым со своим лучшим другом.
Не взял на руки своего первого ребенка.
Не посадил дерево.
Не построил дом.
Не пристрелил ту падлу, которая подняла руку на моих людей.
Что я могу сделать в эту секунду, чтобы спасти хотя бы двоих людей? Металлу все равно, кого расплющивать, он — молот, и он — наковальня.
И здесь, сейчас он повсюду.
Рельсы дороги и колеса, что по ним неслись.
Опора стола и каркас двери в купе.
Провода электрики и трубы водопровода.
Микросхемы техники и последняя гайка двигателя локомотива.
Дуло пистолета и броня.
Броня, что я всю жизнь носил, как вторую кожу.
Броня, что спасала не раз.
И должна спасти еще хотя бы разок. Хотя бы этих двоих.
И плевать, что будет дальше.
Я прикрыл глаза, и все тело мгновенно прострелило — словно в один момент рухнула плотина, и бурлящий поток устремился на свободу, сметая все на своем пути. Я не мог сдержать этот поток и не мог отдаться ему.
Только попробовать оседлать эту бесконечную силу, рвущуюся наружу.
Всю кожу кололо мириадами острых игл, но я лишь крепче прижал к себе Василису, повернулся к двери купе и вытянул руку — та отлетела, а Ивана не переместило — швырнуло к нам. Парень все еще держал трубку у уха, не успел понять, что происходит, но уже успел испугаться.
Встающий на дыбы вагон замер, и по каждому металлическому элементу заструилась моя магия. Взрыв расцветал под днищем, готовый опрокинуть многотонную конструкцию, как пустую консервную банку.
Что сильнее в этом мире — взрывчатка или магия?
Казалось, что сила утекла вхолостую, но я не увидел — почувствовал, как каждый миллиметр металлических деталей пошевелился.
Я не успел закончить вдох, как вагон буквально в воздухе раскрутился на запчасти и в ту же секунду сложился обратно в многослойную броню. Нас втроем прижало к лавке вагона и пристегнуло металлическими ремнями, свитыми из каких-то цепей и проводов. Окно пропало, но конструкция сделала кувырок назад, подгоняемая взрывной волной, и рухнула на землю, протащившись по инерции еще какое-то расстояние.