-Пойдем домой. Я вернулся и больше никуда не уйду.
-Мы будем жить! Мы не умрем!
Словно два слипшихся пельменя Сергей и Людмила не могли разлепить свои тела и души. Захлебываясь переполнявшими их чувствами, они любили, болтали, снова любили и болтали без умолку все рассветное утро, долгое и прекрасное. Но не вечное, увы!
Новый день наступил в мире и в Кулешах. Каким он будет? Что принесет нашим героям? Смирятся они с несовершенством бытия или взорвут все к чертовой матери на пути к всеобщей справедливости и правде? Только не твердите мне, что простому обывателю нужны лишь телевизор и холодильник. Неправда! Каждому из нас мало целого мира, и все мы хотим жить вечно! Просто ежедневная рутина заедает, лишая сил и желаний, но огромное небо продолжает быть над нашими головами, стоит лишь поднять глаза, и ты… Продолжите сами!
Александр Максимович Печенкин спешил в свою школу по обычным директорским делам, спешил очень рано – семи еще не было. На городских улицах - ни людей, ни машин, только легкий ветерок, чистота и свежесть. Трудоспособное население Кулешей начинало трудиться с восьми часов утра, а то и позднее, поэтому Печенкин был очень удивлен, заметив издалека группу своих учеников старших классов, бодро и весело направляющихся в сторону площади имени Максима Горького с прозрачными чехлами на белых одежных вешалках и большими ведрами краски.
-Куда вы направляетесь? Лида, зачем вам краска? Что происходит?
-Мы хотим потусить немного. Каникулы же! Когда еще получится? Впереди одиннадцатый класс, не до веселья будет – почти не врал Радик Хуснуллин.
-А зачем вам эти балахоны?
-Мы их на себя напялем! Типа, для приколу.
-Где тусить собираетесь? Родители в курсе? Лида! Я тебя спрашиваю.
-Александр Максимович, мы уже не дети! Это театральные костюмы к нашему перфомансу. Больше пока ничего сказать не могу.
-Хорошо, тебе я доверяю.
-Не волнуйтесь, все будет прилично! Я бы не стала раздеваться догола! Тем более информационный след не уберешь потом, а так – в интернете мы будем одетыми, ничего страшного – успокаивала директора очаровательная толстушка Сонечка Бочкина.
-Чего?! – не смог успокоиться Александр Максимович – Раздеваться? О чем ты, Соня?
-Нет, нет! Мы будем одетыми! – успела крикнуть Соня, когда Радик Хуснуллин потащил ее за руку вслед поспешно удаляющейся перфомансной компании.
Александр Максимович задумчиво продолжил свой путь, но вдруг вспомнил, какого цвета была краска в ведрах учеников: «Точно! Красная, она была красная! И еще очень рано, какие тусовки в семь утра?! Лида не врет про перфоманс, она никогда не врет. Только что это будет за перфоманс?! Почему они пошли к площади Горького?»
Печенкин резко изменил направление и ускорил ход, а потом побежал, но догнать ребят уже не мог, они свернули где-то в проулок.
«Господи! Что будет? А может обойдется? Но Лида!» - именно ее участие в предстоящем перфомансе пугало Печенкина больше всего. Значит, все очень серьезно!
Глава 32. И станет стрелка часовая.
Самое обычное кулешовское утро со спешащими на работу кулешовцами было прервано качественным звуком дорогостоящей аппаратуры, приобретенной Изольдой Львовной Кривицкой, как она сказала ранее Лиде, прежде всего для себя. Хиты современной музыки западного и российского происхождения бодро заглушали любые мотивации горожан на повседневные рутинные действия. За большой стойкой с аппаратурой, установленной перед постаментом Степана Чамочкина, суетились выписанные леди Изо популярные в области диджеи (гулять, так гулять!). Над их головами и головой Чамочкина реяла на ветру большая растяжка с надписью:
Как хороши, как свежи будут розы
Моей страной мне брошенные в гроб!
Сомневаюсь, что кто-то просто пройдет мимо, прочитав эту надпись, вот и горожане не проходили. Они тревожно и нервно топтались на площади Максима Горького и переговаривались вполголоса:
-Чего это? Помер кто?
-Царапкина вроде вчера по телевизору видели, и Пуссика тоже.
-А кого еще так хоронить будут? Денег они наворовали! У меня столько нет, и у тебя тоже!
-У Ковригина побольше было, а он так не изгалялся!
-А гроб где? За Чамочкиным, что ли? Куда розы бросать будут?