-Почему так быстро? Ночью помер, а утром уже на кладбище. Не по-христиански это!
-Что-то не так. Стали бы покойники веселиться на дискотеке?! Что происходит?
-Там и грустные песенки есть, слышишь?
Действительно, среди бодрых ритмичных русских песен звучали грустные англоязычные, в которых доминировали сплошь темы депрессии и безволия (кстати, уже давно доминировали, и я ни на что не намекаю!).
-Привет, Кулеши! Впервые в вашем городе проводится перфоманс! Мы люди! А людям много всего надо!
Чем эти самые живут,
Что вот на паре ног проходят?
Пьют и едят, едят и пьют –
И в этом жизни смысл находят.
Выразительно прочитав стихи, диджей врубил очередной танцевальный хит. Горожане озадаченно смолкли, не веря ушам своим, не зная, что и думать. Впрочем, некогда было думать! Из-за бетонного чамочкиного постамента выступили по три белых фигуры с каждого края; выглядели они так, что ни в сказке сказать, ни пером описать! Но я попробую – белые балахоны состояли из двух деталей и закрывали отдельно головы и тела деятелей современного искусства полностью, кроме прорезей для глаз и ртов. На фронтальной стороне каждого балахона были пристрочены черные меховые полоски в трех местах, в тех самых, где человеческое тело имеет природный густой волосяной покров, вы понимаете где? Кроме того, на трех балахонах были оформлены подобия женских бюстов, и одно подобие выглядело весьма привлекательно и даже чуть вызывающе. Приблизившись друг к другу, фигуры разобрались попарно согласно природному гендеру и соединились серыми ладошками. Тут последовал новый стихотворный взрыв от диджеев:
Нередко к часовне в полуночный час
Бредут привиденья на паперть
И стонут в железные двери стучась,
И лица их белы как скатерть.
К кому обращен их столетний упрек,
И что колыхает их тени?
Похоже, диджеям самим был интересен ответ на свой стихотворный вопрос, а кулешовцам и подавно. Но услышали они все лишь протестующий женский визг от одного из балахонов с бюстом. Затем фигуры стали срывать со своих рук серые перчатки, обнажая их кровавую сердцевину, и заляпывать балахоны друг друга алыми отпечатками. Но этого им было мало! Вытащив откуда-то два больших пластиковых ведра с красной краской, фигуры кинулись окровавливать кисточками постамент Чамочкина, им на помощь поспешила моложавая элегантная дама, которую все знали, как Изольду Львовну Кривицкую – она и диджеи выдвинули большую деревянную лестницу, с нее долговязые балахоны с неоформленными бюстами резво вернули перчаткам Чамочкина их мстительный алый окрас. Тут до горожан стал немного доходить глубинный смысл современного искусства, потому что массовое мышление все-таки носит преимущественно наглядный и конкретный характер. Но кулешовцы стали прозревать:
-Как-то все… А так ничего!
-Как фигня эта называется? Перфоманс?
-Можно получше объяснять и не только стихами!
-Они, типа, голые. Но не голые!
-Голых хочешь? К жене иди! В Кулешах борделей нет!
-Слышь, давай помогу покрасить! Кисточки еще есть?
Кто-то сбегал в каморку завхоза в здании Администрации и притащил кучу кисточек самого разного размера, диджеи выставили еще два ведра красной краски. Народ дружно стал закрашивать все что только можно и на что хватило краски.
Первый этап перфоманса заверщился, на второй этап требовались дополнительные персонажи.
Народ все прибывал и прибывал, привлеченный неформальным общением в социальных сетях – прибежал задыхающийся и хватающийся за сердце директор пятой кулешовской школы Александр Максимович Печенкин вместе с преданными соратницами по педагогическому стажу, заиграли яркими красками веселенькие кроссовки взвода бойких старушек, очень обиженных, что пропустили начало такого замечательного перфоманса; к старушкам присоединился Городской Совет Ветеранов в полном составе во главе с Вагизом Хуснуллиным; с противоположных концов площади Горького в людское море вливались команды гремлинов с Павлом Александровичем Талашом и национальных гвардейцев с Айдаром Валиевым, рядом с площадью парковался автомобиль руководства КМЗ, встревоженного массовым опозданием работников на утреннюю смену, пробирался поближе к сцене неудавшийся террорист-тракторист Михаил Бочкин с радостным лицом, транслирующим открытым текстом: «Ну мы сейчас им вдарим!», за ним также бодро и радостно светилась синюшняя личность, протестовавшая накануне лежа перед Степаном Чамочкиным, окна Администрации заводского района были распахнуты настежь и заняты городскими чиновниками и чиновницами, казалось, весь город массово увлекся современным искусством. Или не весь? Не было Печенега, жмуриков-жуликов и мстителей.