-Второй год не можем зубы сделать! К кому только не обращались!
-Мы к этому садисту не пойдем! Верните Огурцова, лучше - никто не дерет! Мне он по четыре зуба за раз удалял, даже не почувствовала, а этот молодой садист только уколы тычь умеет, а руки крюки!
-Вот-вот! Зубы выдернули, а вставлять некому! Нет врачей!
-Забыла, когда мясо ела, жевать-то нечем!
-Это все специально делается, мы с голоду помрем и пенсии платить не надо!
-Достали уже эти бизнесмены! Такой дрянью торгуют! Отремонтировать их товар невозможно, да и некому!
-В прошлый раз сама вилку утюга разбирала, потом так шандарахнуло!
-Я третий телевизор меняю! Не могут порядок навести, тогда пусть пенсии повышают! Я четвертый уже не осилю, а как без него? Помру ведь!
-Летом отопление включить - совсем сдурели! Какой же это ремонт? Смерти нашей добиваются!
-Не дождутся! Я прошлую ночь на лавочке спала перед подъездом.
-А гремлин Талаш мимо бежал и даже не помог, думал, мы помрем на коленях! Но Бог все видит! Не зря губернатор его долбанул, за дело!
-Ой, глянькось! Жмурики!
-А помолодели как! Морды гладкие, все у народа воруют! Жулики!
-Царапкинская жена даже глаза себе растянула, они у нее сейчас, как у коровы!
-По мильону каждый глаз! Веки она срезала.
-Мы помрем, а им нашу пенсию отдадут! Еще чего-нибудь себе срежут! - перебивая друг друга, кричали в отобранный у диджеев микрофон, знаменитые кулешовские старушки.
Помолодевшие от парикмахерского искусства Царапкин с Пуссиком прибыли на место перфоманса по телефонному требованию начальства навести порядок в городе (иначе никакой карьеры им не видать!), но молча стояли и балдели от такого количества почитателей современного искусства, а еще от возмущения: «Какого рожна им еще надо?! Красные волосы им не нравятся, белые тоже! Восстановили свой натуральный цвет – все равно не довольны! Горбатого могила исправит! Нафига платить им пенсии?».
Третий этап перфоманса завершился не так, как планировали Изольда Львовна с Лидой, но Кулеши – не Москва или Нью-Йорк с толпами всё и всем разъясняющих искусствоведов, кулешовцы, как и я, за свободу восприятия любого творчества – как хотим, так и воспримем!
Между тем, диджеи смогли наконец отобрать микрофон у старушек, и Царапкину с Пуссиком они его уже не отдали, а потому четвертый этап перфоманса начался с пантомимы. Ее участники, жулики-нежмурики, бегали у ног каменного рабочего КМЗ Степана Чамочкина, безмолвно что-то кричали, широко разевая рты и указывая то на группу полицейских с Айдаром Валиевым, то на веселеньких старушек, борющихся за выживание. Как же мелко и пошло все это выглядело в глазах Степана! Кулешовский народ думал также и слОва пантомимщикам не давал своим возмущенным гулом. В момент, когда Пуссик с Царапкиным стали уже прыгать, пытаясь докричаться до полицейских и добиться выполнения ими своего служебного долга, приглашенные диджеи вспомнили про свой профессиональный долг и выдали следующие стихотворные строки:
А ты, Эмблема Плодородья,
Мои пути осветозарь!
У Симеона Иоанновича и Игоря Владиленовича буквально опустились руки от бессилия, вызванного подобной наглостью - такие слова приходится выслушивать, и наверняка они похлеще латинских поговорок Эдуарда Михайловича Лайбе будут! Нет, не могут они справиться с невменяемыми! А кто может? Только сумасшедший дом! А между тем, перфоманс продолжался:
-Их задержали! За что? Это всего лишь стихи Игоря Северянина! Они же дети! – визжала в микрофон Изольда Львовна Кривицкая – Я все придумала и оплатила! Я, не дети! Меня задерживайте!
На площади стало тихо, Айдар Валиев быстро сосчитал своих подчиненных, но все были рядом. Кто задержал детей?
-Пройдемьте! – вежливо и настойчиво обратился к спонсору кулешовского творчества некий молодой человек, не знакомый никому из горожан.
-Домстили! – выдохнул Айдар Валиев – Похоже, из области прикатили по наши души!
-И вы тоже пройдемьте! – обратился к диджеям вежливый гражданин.
-Ага! – засуетились диджеи – Сейчас! Только…
Он жив! Он жив! Он пьет очами сердца
Пустой простор.
И мира нет – но где-то бьется герцог