Дель-Аква-Тор…
-Мы готовы! – завершили стихами все того же Игоря Северянина первый кулешовский перфоманс приглашенные диджеи и стали собирать аппаратуру.
Вот так! Мир не стал ждать тебя, Сергей Кошкин. Он никого не ждет - ты идешь либо в ногу, либо плетешься в пыли позади всех. Кто впереди? Маргиналы, пассионарии и кровавые большевики, повивальные бабки истории и несчастные люди, передающие свои гены по наследству. А расплачиваться за все приходится нам – обычным импэриа рэдосам!
Глава 33. И сгинет время для меня.
Светлана Курицына не могла присесть даже на минутку на своем рабочем месте в приемной генерального директора Кулешовского металлургического завода. Стуча каблучками к двери директорского кабинета и обратно к большому телевизору, висевшему на противоположной стене, Светлана мысленно торопила Григория Ковригина, заявившегося на завод раньше всех, чтобы прочитать второе письмо отца. А по телевизору как раз шел прямой репортаж журналистов телекомпании Тарус с площади Максима Горького, поэтому и стучали женские каблучки туда и обратно безостановочно. Мирон Сергеевич Рига и Эдуард Михайлович Лайбе также, как и горожане, участвовали в перфомансе на стихи знаменитого поэта серебряного века – Светлана несколько раз видела их на кадрах Таруса среди кулешовцев, но сама она не могла покинуть свой пост, а ей так хотелось тоже поучаствовать!
Пожалуй, из всех горожан совершеннолетнего возраста и дееспособного состояния лишь Григорий Ковригин ничего не знал про удивительное мероприятие, подготовленное и оплаченное Изольдой Львовной Кривицкой, его леди Изо. Он молча сидел за столом отца и думал, что ему делать, прямо перед ним лежал лист бумаги из конверта, подписанного его полным именем:
Значит, ты все-таки решил прочитать мое второе письмо. Сразу скажу, что я не хочу тебе что-то навязывать, да и бесполезно – эти долги можно отдать только добровольно. Хотя, потом ты забываешь уже про свою волю, а просто тянешь воз все выше и дальше, даже не представляя себе других вариантов.
Да, я знаю, что вас воспитывают сейчас в сказочном мире без бед, несчастий и горя, где все легко, свободно и доступно, а человек абсолютно ценен уже самим фактом своего рождения. Вам не надо бороться за кусок хлеба, не надо убивать и умирать, защищая Родину, вам не страшны болезни - в них виноваты будут только врачи, вас никто не принуждает построить дом и родить детей – зачем? – весь мир перед вами, а жизнь вечна с вашими возможностями постоянных ее изменений. Я пишу не только о тебе конкретно, но и о большом количестве подобных тебе, пусть и не располагающих такими же материальными ресурсами, но вы все как близнецы-братья, беспечные и безвольные, прости!
Так вот - это не так! Сын, я умер, и ты умрешь, и все мы умрем! Прости, что я пишу тебе это, но пора проснуться! У тебя только одна жизнь, другой не будет! Бессмысленно растрачивать ее попусту. Можно наслаждаться сотнями прекрасных женщин, но твоей любви на них всех не хватит, и счастья у тебя не будет, а зачем тогда все?! Ты же не вечен.
Я не настаиваю, чтобы ты продолжил мой путь, выбери свой и иди, но иди! А еще помни – на заводе работает более пяти тысяч человек, с семьями это под двадцать тысяч, а вообще завод кормит весь город – это уже под двести тысяч человек. Тебе надо знать! Вот и реши, есть у тебя выбор или нет?
Мое наследство даст тебе много возможностей, согласен. Но оно же лишит тебя друзей, беспечности и наивной веры во всеобщее братство, взамен наполняя страхом совершить непоправимую ошибку, страхом довериться другому человеку, постоянным самоедством и, наконец, самой страшной и чудовищной необходимостью быть Богом, пусть изредка, но быть!
Если ты читаешь мое письмо, значит, ты уже выбрал. Когда тебе будет особенно трудно и больно, подумай обо мне, и я помогу! Не знаю, как, но обязательно помогу.
Прости меня, сын, за это письмо, жестокое оно, я знаю. Но я люблю тебя и верю, ты сможешь!
Прощай, теперь все.
Светлана еле успела увернуться от двери, когда Ковригин буквально вылетел из кабинета, разговаривая по телефону: «Да, я понял! Встречаемся за домом, самокаты пришли. Семен все еще там? Ясно! Идем и будь, что будет!»
-Григорий Александрович, я с вами! Можно? Я здесь не останусь! Там школьников задержали и Изольду Львовну! Я с вами! – кричала Светлана Курицына, вцепившись в руку Ковригина.