-Почему?!
-Потому, что люди живут вечно или не живут.
-Как это?
-Да так! Вот Ковригин еще долго жить будет, а кто-то словно и не жил вовсе. Только все лез и лез! В могилку свою и долез.
Савва Велиховский так явственно представил себе это будущее, предсказанное братом по разуму, что вспомнил свой самый большой страх, даже ужас, который он испытал в шестилетнем возрасте, когда жил с матерью в Кулешах. Было это летом на детской горке, где старшие ребята заговорили о трагедии, случившейся с их одноклассником - он утонул в речке. Савва слушал их обсуждения поминок в доме Юры, так звали мальчика, как они ели кутью (сладкий рис с изюмом и курагой) и как мама Юры все потчевала и потчевала их этим странным блюдом, уговаривая каждого не забывать сына и приходить к ней в гости. Рассеянно прислушиваясь к разговору, Савва поднял голову и увидел синее-синее небо без единого облачка, изумрудные махровые кроны дворовых деревьев и машину-палатку с надписью «Продукты». Мальчик подумал: «Как же так? Куда все это денется, когда я умру?» Ребенок впервые понял, что он один, несмотря на любящую семью и друзей, что разумная и спокойная жизнь, устроенная взрослыми на Земле, не спасет его от самой великой несправедливости на свете – он все равно умрет! Савва задохнулся от ужаса и, сломя голову кинулся искать спасительный уголок во дворе, чтобы спрятаться там от этих страшных мыслей. Нина Петровна нашла зареванного внука за трансформаторной будкой, но объяснить ей свои слезы мальчик отказался.
-О чем вы? Я умирать не собираюсь! У меня большие планы! Это вашего Ковригина закопали в могилку в сырой землице, а не меня! Я жив! Я, не он! – захлебываясь от беспокойства, почти кричал Савва Велиховский – Бабушка! Я не умру! Я не хочу умирать! – кинулся к появившейся Нине Петровне Кошкиной ее взрослый внук.
-Савушка, мальчик мой! Приехал наконец-то. Что кричишь? – никак не могла обхватить своего необъятного малыша Нина Петровна.
-Бабушка! Чего они мне пишут? И дед этот странный - Савва опять на миг вернулся в свои шесть лет в Кулеши на детскую горку, но старика с серебристой головой там уже не было.
-Какой дед? Напугал тебя? Что он сказал?
-Что меня закопают! И чтобы я никуда не лез, а то все равно помирать.
-Ну, это так и есть, все помрем. Я с тобой на кладбище схожу, не волнуйся! Давай в субботу и сходим. А чего откладывать?
-Бабушка! Ты же всегда говорила, что любишь меня, а сама… ооо - глотал детские крупные слезы шестилетний борец за современное индивидуальное будущее.
-Люблю, очень люблю! Потому и покажу место наше семейное на кладбище, где деды твои лежат, где и сама я буду. Чтобы ты знал, чтобы не безродным был! А бояться нечего, жить ты будешь долго и счастливо! – Нина Петровна прижалась к своему огромному внуку и нежно погладила его мокрую щеку – Пойдем, Савушка домой. Что же ты не позвонил? Я бы сырничков твоих любимых напекла. А у нас тут… Сергей чудит, волнуюсь я за него. Ты хоть помнишь его? Дядька твой. Что будет? Ты-то как? А мама?
Еще один новый день пришел в Кулеши, суля горожанам и гостям города много интересного и неожиданного. Вот и Савва Велиховский не ждал и не гадал подобной встречи, с опаской и недоверием оглядываясь на кулешовский вокзал, он быстро зашагал прочь с любимой бабушкой, забрасывающей его вопросами о родителях и планах. Но Савва отвечал скупо и отрывисто, пытаясь вернуть привычное расположение духа и снова настроиться на реализацию своих грандиозных задач. Мстители в эту его повестку не входили, но разрушать ее они уже начали.
Глава 8. То ли еще будет!
Вы знаете, что больше всего поражает меня в настоящем времени? Нет, вы не угадали! Не потребительские возможности современного общества, которые, кстати, сами россияне все больше и больше отодвигают на второй план. Не потрясающие компьютерные прибамбасы, позволяющие нам создавать параллельные миры и существовать комфортно в них, и, даже, не буйные половые фантазии компетентных мыслителей и общественных активистов, формирующих наши сексуальные идентичности в каких-то немыслимых количествах и качествах! Черт с ними, в конце концов, каждый по-своему с ума сходит. Но вот то, что в двадцать первом веке люди умирают от голода, холода, болезней, причем последние можно вылечить, только заплати – этого я не могу понять! Банально мыслю? Как умею! А эти пресловутые удочки меня уже достали!