-Да вот же он! Трехметровый и из бетона. Работаем мужики!
Пока бандиты старались по - ловчее приставить деревянную лестницу к трехметровому, бетонному объекту, Савва не мог вымолвить ни слова! Покачиваясь на носках, он пристально и недоверчиво рассматривал памятник рабочему КМЗ Степану Чамочкину на площади имени Максима Горького Заводского района Кулешей. Савва даже обошел памятник со всех сторон, но так и не мог ничего понять. Монумент поставили в шестидесятых годах прошлого века, как память всем работникам завода в прошедшей войне, сам Степан Чамочкин умер в мае сорок пятого от туберкулеза за три дня до Победы. Все, кто его знали, уверяли, что скульптору удалось передать черты внешности и характера Степана – наивное, доброе лицо, большие трудовые руки и бесконечную усталость, охватившую когда-то сильное тело человека, так и не пережившего страшную войну.
-Сумку кидай – услышал Савва сверху.
Через минуту все было сделано – бетонный человек преобразился. Он уже не устало опирался о свои колени дрожащими от перенапряжения руками, нет, он выглядел как боец перед атакой, как боксер перед последним окончательным раундом. Савва понял, в чем дело – на кулаки бетонного Степана были надеты красные боксерские перчатки!
-Держи, поможешь! – опять услышал Савва – Пиши! Быстрее!
Подгоняемый новыми друзьями-бандитами Савва быстро под их диктовку написал баллончиком размашистым почерком на бетонном постаменте Степана – «Это наша земля!»
-Уходим! – троица странных единомышленников нырнула в боковую улочку – Быстрее, не отставай! Менты! Сваливаем!
Но Савва не мог бегать в таком тяжелом снаряжении, его немалый лишний вес и не менее тяжелые мысли о том, во что он вляпался, помогли стражам порядка задержать его, а бандиты скрылись, как всегда, впрочем.
-Я шел из гостей и никого не видел! За что меня задержали? – возмущался в полиции питерский гость.
-Вы не шли! Вы хулиганили! – в ответ кричали полицейские – Вот черная ручка! В вашем кармане была! Не отрицаете?
-Чего? Ручка моя! Я не хулиган!
-Ах, ваша! Вызывай Валиева, попался мститель!
-Куда вы меня тащите?! Меня бабушка ждет! И причем здесь черная ручка! А если бы она зеленой была, то что?! Расстреляли бы?! – возмущался уже из обезьянника Савва Велиховский.
Когда в полицию прибыл Айдар Валиев, всеобщие крики и эмоции только усилились. В возмущенный хор влились дополнительные голоса – трех субтильных старушек в веселеньких кроссовках, крайне недовольных, что их обозвали свидетелями и насильно увели с ночной прогулки. Причем, вначале старушки кричали, что они всегда гуляют по ночам и никакие царапкинские агитплакаты не черкают, но потом, расслышав, что они только свидетели, дружно и настойчиво кинулись защищать Савву Велиховского, внука их хорошей знакомой Нины Петровны Кошкиной.
Злой и невыспавшийся Айдар Валиев пристально вглядывался в исчерканные плакаты Симеона Иоанновича Царапкина, периодически переводя взгляд на черную ручку, изъятую полицейскими у задержанного Саввы Велиховского. Айдар совершенно ничего не понимал!
-Какой он мститель? – голосили две субтильные старушки - он только сегодня утром приехал!
- И не черкал он ничего. Мы бы увидели, как такого не заметишь! Не он это, не он! – поддержала их третья.
-А кто тогда? И с чего вы по ночам гулять стали? – уже оборонялись подчиненные Айдара.
-Молоды вы еще, учить нас!
-Тихо! Эту ручку вы изъяли? – спросил у коллег Валиев – Так плакаты исчерканы не ручкой, а фломастером! Сами посмотрите.
Старушки облегченно и радостно вздохнули, уже спокойнее ожидая развязки истории. Валиев распорядился отпустить задержанного, но строго предупредил Савву и несостоявшихся свидетелей:
-Приближается двенадцатое июня, так что нечего ночами по улицам шастать. Полиция будет смотреть в оба! И мне почему-то совсем не хочется проверять ваши карманы, гражданочки! Давайте все по домам!
Но точку в этой загадочной ночи поставили все-таки старушки, а не полиция. Провожая Савву до дома Нины Петровны, дамы-мстительницы не пропустили ни одного царапкинского плаката, старательно и шустро разрисовывая рожками, бородками и усами его лицо на фото черными фломастерами, приговаривая: «Ворюга! Ирод! Кусака! Заеплял всех уже!»