Странно, но Максим не чувствовал никаких эмоций, он просто сидел и ощущал прохладный ветерок, лениво стукающий твердые кухонные занавески, видел потаенную красоту скромных полевых цветов на фоне переливающихся розовых волн и ничего не хотел менять.
За обедом они втроем ели вкуснейшую горячую рассыпчатую картошку нового урожая с ароматным жирным постным маслом, пили крепкий кирпичный чай со слипшимися карамельками и были счастливы. А вокруг был их крошечный мир без войны и страданий, притворства и страха, никому из них ненужной необходимости что-то обсудить или за что-то оправдаться.
Но крошечные миры не живут долго, они гибнут в столкновениях с реальностью. Котел поселковских сплетен кипел и пузырился все сильнее и сильнее. Невозможно было не заметить, как изменилась Аглая! Она стала совсем хрупкой и беззащитной, а в розовом платье она вообще теряла всякую связь с тяжелым послевоенным бытом провинциального советского поселка. Как такую допустить к работе в электроцехе Кулешовского металлургического завода? Она же сгорит, сгорит как тоненькая былинка!
Эта чарующая беззащитность морочила головы поселковским мужикам и ужасно злила их верных спутниц жизни. Как соперничать с иноземной принцессой? Ну, влюбилась, что тут поделаешь, но зачем чужих мужей блазнить?!
Сплетни становились все ядовитей и черней, да еще и прямо в лицо Аглаи. Но ей было все равно! Ведь младший сын Максим все понял и не винил ее за позднее женское счастье. И Виктор поймет, обязательно поймет!
Максим, и правда, ни о чем таком не говорил, а на робкие попытки Демьяна оправдаться он лишь досадливо передернул плечами и сказал:
-Это личное. И в чем ты можешь быть виноватым передо мной? Это ваша жизнь.
-Просто хочу, чтобы ты знал, я люблю твою мать и никогда не обижу.
-Хорошо, я верю тебе.
Но все пошло не так, служивший матросом на подводной лодке на Дальнем Востоке старший брат Максима Виктор получил растерянное письмо своей девушки Маняши, в котором она разрывалась между желанием отстоять от бабских сплетен честь семьи любимого и защитой Аглаиной правды. Это сумбурное, нервное письмо привело Виктора в бешенство – какой-то зэк привязался к его матери, а та, предав святую память мужа-героя, повела себя подло и глупо! В гневных и ярких выражениях Виктор написал Аглае, что в феврале ему дадут отпуск, и он требует, чтобы к его приезду никакого зэка в их доме не было.
Аглая больше никогда не надевала то прекрасное розовое платье, ее эликсир молодости и красоты высох, а сама сказочная принцесса умерла. В тот же день ее поздний возлюбленный исчез из дома Печенкиных, как и требовал Виктор. Романтическая история закончилась, уступив место будням и вечным заботам.
Вернувшийся из недельной поездки на новогодние каникулы в областную столицу Максим был неприятно поражен теми изменениями, что произошли в доме. Мало того, у него самого украли полгода жизни - все вокруг посерело и скукожилось, вернее, все вернулось к тому времени и в то состояние, когда Демьян Курицын еще не пришел к ним жить.
-Ничего не понимаю! Ведь, вам хорошо вместе, чего ты слушаешь Виктора? Он придет из армии, женится на Маняше и уйдет жить своей семьей. Чем вы ему помешали?
-Он мой сын, мой взрослый сын. И люди вон что говорят! Я не могу против всех. Нехорошо это, не по-людски!
-Мама! Да какая разница, что все говорят?! Ты чего хочешь?
-Чего хочу? Может, я хочу танцевать на балу в розовом платье и есть мороженное, слушать прекрасную музыку и не стыдиться себя! – Аглая тихо всхлипнула и уже спокойно добавила – Ладно, не переживай, все будет хорошо, а завтра мне на работу. Сказка закончилась, Максим.
-Нет! Ты же человек, ты имеешь право выбирать свою жизнь, ты, а не за тебя!
-Да, Демьян много говорил, а ты много слушал.
-И в чем он не прав? Пусть в войну всем пришлось только о победе думать, все отодвинуть, обо все забыть. Но и тогда люди не были стадом, человек должен сам решать!
-Для чего решать?
-Не понял.
-Ну, вот Демьян и ты много говорите о свободе, а я не могу так красиво. Просто расскажу один случай. В войну это было, весной как раз. Ты же помнишь, мы все работали по двенадцать часов и без выходных. Я в ночь отработала и днем мы с соседями картошку сажали, пришла и снова в ночь на завод. Отработала, да не одну смену, а больше - сменщицу Раю в больницу увезли. Домой прибежала на несколько часиков поспать, а потом снова в цех надо. Только проспала я, на целых четыре часа опоздала, а это ж тюрьма! Что делать? Собралась я с узлом сразу, к золовке забежала, чтоб она вас с Витей не забыла, и пошла. Бабы меня к мастеру отправили, Иван Петрович, царствие ему небесное, хороший человек был, посмотрел, погрозил пальцем и сказал: «Иди работать, Аглая. Только не просыпай больше. Никто никому не доложит, сама держись!» Я ему и бабам весь день спасибо говорила, а они потом никогда ни словом не помянули и не попрекнули! Я до сих пор им всем благодарна!