-Чем ты благодарна?! Что вкалывала, как лошадь и свалилась от усталости? Что вы рабскую солидарность проявили?
-Тем, что не оттолкнули они меня. Из стада, как ты говоришь, не выгнали. Что мы все вместе эту войну пережили и мужикам своим помогли. Что ты и брат твой не хуже сверстников сейчас живете, ты в техникум пойдешь, а Витя на подводной лодке служит, туда любого не возьмут. Максим, пойми – я не раба, и другие люди тоже не рабы. Мы не за карточки старались и не кнута боялись, мы честно работали, за вас, за победу. Это как раз и был наш выбор. А ты получается, не понял, почему Демьян себя грызет и не успокоится никогда.
-Почему?
-Потому, что один не смог и не хочет, вот его как раз из стада-то и выгнали. Чужим он себя чувствует, а как своим снова стать не знает. Запомни, Максим, мы живем среди людей, хорошо ли, плохо, но по-другому не получится. И давай пойдем спать, завтра мне на работу, а ты соседям помоги, баба Даша жаловалась, у нее радио не работает.
Максим полночи провертелся на кровати, все не мог заснуть, а еще – примириться со словами матери. Демьяновы ему нравились больше – каждый человек свободен и вправе сам решать, что и как ему делать, а государство и соседи – не начальная школа с партами, доской и директором! Нет, не согласился тогда Максим с матерью.
А что же Демьян? В Кулешах его больше никто не видел и вообще нигде. Но в конце января в сорока километрах южнее нашли потерявшийся грузовичок местной сельхозкооперации, съехавший с деревенской дороги в кювет; а в кабине замерзли водитель с пассажиром. Морозы тогда стояли знатные – до минус сорока по ночам. По вещам пассажира и опознали, был это Демьян Курицын. Похоронили его на местном деревенском кладбище, в Кулеши не повезли, одинокий он официально числился, да и реабилитированный к тому же, вот и поостереглись привлекать внимание.
Аглае про все рассказал местный участковый, но на могилке она не бывала, ни сразу не поехала, ни потом – никогда. И Виктора не попрекнула ни разу, лишь поплакала тоненько в подушку и все. Забыла? Нет! Просто не судьба, что тут поделаешь? Надо жить дальше.
Но Максим, узнав про случившееся, во всем обвинил брата и полез драться. Смущенный Виктор, заматеревший в армии до крепкого, мускулистого парня, только осторожно отталкивал разъяренного подростка, стараясь ненароком не врезать тому в полную силу. Да и нехорошо с Демьяном получилось, не по-людски как-то! Но сделанного уже не воротишь.
Так в ссоре и расстались братья, Виктор уехал дослуживать срочную обратно на Дальний Восток. А Максим все срывался и злился на себя, на мать, на глупых соседей-сплетников и никак не мог забыть своего взрослого друга. С Римкой он тоже не захотел дружить, посчитав ее особой глупой и пошлой, с лица же, как говорят, не воду пить.
Сдернуть с Максима шикарные чайльд-гарольдовские одеяния, в которые он закутался к моменту поступления в техникум уже с ног до головы, смогла лишь его одноклассница Тая. Случилось сие событие на премьере знаменитой киноленты Александра Зархи «Высота», ведь даже всеми обиженный и не понятый герой английского барона не смог отказаться от просмотра фильма в городском клубе.
Выйдя из зрительного зала, Максим пошел провожать свою соседку Таю домой и, очнувшись от теплой и светлой атмосферы фильма, привычно завыражался о косности и убогости местного люда, не способного понять его высокие моральные идеалы. Но в ответ, девушка звонко рассмеялась и крикнула: «Догоняй, страдалец!» И Максим побежал, сначала неуклюже и нехотя, а потом все быстрее и быстрее. Ну а неудобную чайльд-гарольдовскую одежду пришлось скинуть на бегу – путалась она под ногами. Догнав Таю почти у самого дома, юноша порывисто и нежно прикоснулся губами к ее прохладной щеке и замер от страха обидеть такую замечательную девушку. Самую лучшую девушку на свете! Но Тая лукаво подмигнула и прошептала Максиму: «Я не хочу страдать, я хочу жить и быть счастливой. Ты со мной?»