-А вы как думаете, что мне надо делать?
-Ты ведь не о том спрашиваешь, как завод вернуть, да?
-Да, это не проблема. Вообще что делать?
Приехали! Когда же ты успокоишься, Николай Гаврилович? Опять голову ломать надо, заколдованный круг какой-то. И не убежишь от этого вопроса, не спрячешься - он же не про кого-то лично, он про всех нас! И ответ общим будет, а не только как в Москве решат.
Пришедший на обед к отцу Александр Максимович Печенкин застал наших героев, жарко обсуждающих вечные темы и обсуждающих их уже на «ты»:
-Они не глупые детки! Все должно быть заработано, а не подарено! А вы их опять осчастливить собираетесь – каждому по конфете и по головке погладить. Вот так гремлины и получаются, и страна валится в тартарары! А все вроде для людей с заботой и любовью – как после войны коммунисты решили, что надо забыть те ужасы, поберечь неокрепшее новое поколение, вырастить его добрым, честным, не жадным. И что? Вырастили! А вы добрые да хорошие страну разрушили. Конечно, не вы же за нее насмерть стояли! Вы только нюнили перед мировыми бандитами: «Мы виноваты, сами виноваты, и сами все отдадим, только давайте подружимся!» вместо того, чтобы в лоб им дать. А почему? Вы жизнью ваших отцов и дедов побрезговали, не захотели рядом с ними встать, ношу разделить, кровавую и страшную! Вы, когда Союз валили, о себе думали, как свою совесть успокоить, замараться боялись!
-А ты считаешь, что надо было закрыть глаза на все?! Сколько тогда сгинуло? Не на фронте сгинуло! Не вспоминать об этом?
-Вы не забыли – вы сжульничали! Вы обменяли свою справедливость на победу, на тех, кто тоже сгинул, но не по тюрьмам, а на фронте! А победа не только ваша, ей и дальше страну держать! Кто вы без нее? Сироты казанские! Гремлины!
-Слышь, Печенег, ты по-тише! Чего обзываешься? Мы же не против победы, не против отцов, мы за справедливость!
-Тьфу! Справедливость для тех нужна, кто дело делает, кто в грязи и крови о людях думает, кто даже надежду свою на то, что его пусть не простят, но хоть выслушают, подальше прячет, потому как ни сил, ни времени надеяться у него нет! А чистым и сытым зачем справедливость? Чтобы колбаса не в то горло не попала?
-Ты ж либерал! Сам кричишь против диктата! И сам же Союз оправдываешь!
-Причем здесь Союз?! Что этот кусочек времени стоит против того, что уже было и что будет на нашей земле? Мы не ангелы и никогда ими не будем! А я либерал – да! Я сам решаю и выбираю, только отвечать тоже мне! И конфеты ваши мне не нужны! В мире нет столько денег, что купить мою свободу!
-Но мы же по справедливости! Люди создали завод, а мы придем и заберем. Почему не дать каждому по доле?
-Кто создал завод? Они? Тех, кто создавал уже на свете нет! Это наследники в очередь выстроились, а достойны ли они всего? Растащат наследство по норкам и за новым придут. Что тогда делать будешь?
-Что?
-Я тебя спрашиваю! Ты же Богом быть собираешься, не я.
-Почему, Печенег, ты людям не веришь?
-Чушь все это, жалость к Афонькам! Как в том кино про сантехников, где они без рубля с места не встанут, а их на собрании уговаривают честно работать и не пить. Жалеть больных надо и немощных, а здоровые пусть трудятся!
-Да ты похлещи московских демократов будешь!
-Ты меня с этими жуликами не равняй! У них одна забота – себе кусок урвать пожирней и послаще. Хотя, нет! Еще больше они хотят на Запад протиснуться, своими стать, пусть в дворницкой в уголок примоститься, но чтоб не выгнали.
-Прямо чудо какое-то! Либерал – антизападник! Как такое может быть?
-Ты в России живешь, а спрашиваешь?
-Ты не прав отец! На Западе много хорошего, образование какое, мы отстаем – деликатно поддержал гостей Александр Печенкин.
-Хотелось бы верить, а еще проверить. На советском образовании Союз вон как рванул! Посмотрим, как вы полетите и куда.
-Либерал не должен хвалить совок! Тогда он не либерал – ехидно хмыкнул Мирон Рига.
-Ты меня не штампуй! Впрочем, какая разница как обозваться? Главное дураком не быть!
-Он прав, Саня! Не во всем, но прав. Серега тебе твердил, становись сам хозяином, тогда заводчанам поможешь. Ты им доли суешь, но главное завод-то должен работать, иначе твои доли – бумажки пустые.
-Вот! Мы вступили в жестокий мир, балласт с борта! Никакого вранья со сладенькой жалостью! Выпьем! Сашун, возьми стопку, буржуи французским коньяком угощают.