Почему Изольда отказывала? Кто ж поймет этих женщин? – вздыхал Ковригин. Из ревности все, Александр Петрович! Нет, не к временным искусительницам, Изольда как никто понимала, что случайный секс ничего не решает. Она просто изъедала себя воспоминаниями о том, как любил Ковригин свою Линду, и не соглашалась на меньшее. Немым укором встречала и провожала она его в Москве, внушая вину и неловкость неудачливому жениху. Ковригин внушался и снова просил руку и сердце неприступной красавицы, но ничего не понимая и чертыхаясь. Все-таки перебарщивала со средневековым поясом целомудрия Изольда Львовна – это как раз про второй либеральный закон Печенега, но про него поговорим позднее.
Мирно жили Кулеши и завод целых двенадцать лет, даже август 1998 года перетерпели с его кратным ростом цен и коллапсом всех государственных и частных финансов, КМЗ работал тогда исключительно на внешние рынки, что и спасло его от краха. Нет, не шиковали, конечно, не барствовали, но жили. И на юг стали ездить, кое-кто заграницу выбрался, и новые авто нерусской марки в кредит стали брать, дома новые в Кулешах появились в приличном количестве (многоэтажные и частные), где жилье предлагалось по доступной ипотеке, мечтать снова стали о карьере и учебе детей. Хрупкое равновесие, установившееся с внешним миром, породило иллюзии у людей, что так будет еще очень долго. Где-то там далеко бомжи, бандиты и новоявленные нувориши заполонили разрушенные улицы и дома советских городов, поселков и деревень, дерутся они каждый день на ножах и пистолетах за народное добро, текут кровь и слезы побежденных и проигравших. Ужасы, короче, жуткие! А кулешовцам беспокоиться не надо – мудрый директор КМЗ все решит и все придумает, только ходи на завод и работай. Ничего не напоминает? Правильно, слова Печенега: «Так появляются гремлины!». Но он зря боялся. Капитализм порождает циклическое развитие, при котором кризисы неизбежны.
И грянул кризис 2008 года, огромный и беспощадный, вывернувший всю Россию наизнанку, похоронивший кулешовский заборчик слету и без остатка. Вот тогда вспомнил красный директор слова Печенега о балласте, вранье и сладенькой жалости. В полный рост встал перед Ковригиным жестокий вопрос: балласт сбросить и плыть дальше или пожалеть людей и будь, что будет. Ковригин выбрал и стал настоящим хозяином завода. До трети персонала КМЗ в цехах было сокращено, а в отделах и больше половины работников пошли за забор. Народ насторожился, сурово и недоверчиво вглядываясь в своего любимого директора: «Как же так?». И Ковригин ответил в интервью телекомпании Тарус:
-Александр Петрович, ваш завод всегда выступал против массовых увольнений работников, наоборот, вы поддерживали политику социального партнерства и сотрудничества. А что сейчас?
-А сейчас нам надо выжить. Предприятие в очень сложной ситуации, в этом и следующем годах предстоит расплачиваться по основным долгам. К государству за поддержкой мы уже обратились, но мы у него не единственные, да и возможностей помочь стало меньше из-за падения цен на нефть. Мы ведем переговоры с крупными промышленными холдингами, но вы должны знать, что тогда контрольный пакет акций КМЗ и прибыль соответственно перейдут холдингу, решать все будут там. Возможно нам удастся договориться о сотрудничестве и новых заказах без вхождения в холдинг, но в любом случае без сокращения затрат заводу не выплыть.
-Но все было хорошо. Почему так стало?
-Всему на свете есть цена, а независимость и суверенитет вообще баснословно дороги.
-Вы критикуете власть?
-Власть всегда есть за что критиковать, но я не об этом. Я хочу, чтобы горожане поняли, деньги с неба не валятся, их надо заработать. И долги нам никто не простит, как Союз Африке. Будут деньги у завода, будет и социальная политика, а сейчас мы выживаем!
-Но люди чем виноваты? Они честно работают! Это просчеты руководства!
-И что? Куда вы денетесь с подводной лодки?
-Скажите, когда все наладится, вы вернете людей?
-Я не могу обещать. Единственное скажу – сделаю все, чтобы выправить положение, и прибыль завода пойдет на это, если будет она конечно. Мне жаль, но наш заповедник рухнул, реальный мир таков, как есть. Надо приспосабливаться!