-Да-а-а! Надо бросить! Убьют… сначала яйца, теперь ящики… а потом что? Ямбы взорвут?! Сволочи!!! – поддержал терминологию Бочкина Пуссик – Полиция!
- Все в порядке, никто не помер – успокаивались старушки
-А кричит кто? – интересовались подтянувшиеся зеваки - Кто полицию вызывает?
- Да никто! Так просто Пуссик кричит без телефона. Сам же нарушает – курить можно только за зданием, а он всех гоняет, кроме себя! Да ладно! Покурит, успокоится и все, не помер же!
-Ползучие! – уже тише, но также убежденно высказался тракторист Бочкин.
-Сволочи! – все также громко вторил ему Игорь Владиленович изнутри здания через разбитое окно.
-Гады! – выдохнул совсем тихо Бочкин.
-А! – облегченно выдохнули старушки – Ты про этих ползучих, понятно.
-Что здесь произошло? Против чего протестуете? – материализовались у здания Администрации корреспонденты Таруса.
-Против курения! Пуссик нас отравить решил! Табачным дымом душит! Сначала голодом морил, яйца запрещал продавать, а сейчас задушить решил! – наперебой рвались к таруским камерам старушки.
-Врут, врут бабки! Они сами! Сами! – несправедливые наветы душили теперь самого Игоря Владиленовича – Они меня взорвать хотели! Я сейчас выйду отсюда и разберусь со старухами! Позовите уборщицу! – бушевал зажатый в угол сплошным стеклянным ковром чиновник.
-Слышали? Угрожает! Снимайте все, снимайте!
-Сталина вернуть! Власть народу! – кинулся дальше безобразничать по площади имени Максима Горького представитель этого самого народа, полицию для подавления бунта которого Пуссик так и не вызвал, не смог.
-Куда ты, охламон! Загребут в кутузку! По ночам протестовать надо, не белым же днем у всех на виду! – тоже кинулись по площади за Бочкиным бойкие старушки.
-Господин Пуссик, вы живы! А говорите, взорвали! И курите в неположенном месте! Прокомментируйте, пожалуйста – не унимались тарусята, беспощадно нацелившись камерами в городского чиновника, зажатого в угол битым стеклом и потому не могущего бросить свободной прессе традиционную отговорку – ноу комментс!
-Позовите уборщицу! Старухи убегают! Кто-нибудь, вызовете полицию!
Жизнь продолжается, и продолжается наша история!
Раздираемый внутренним противоречием между общими и личным интересами Михаил Бочкин выбрал все-таки общие, продолжив активную политическую деятельность. Вылетев на центральную площадь Заводского района города Кулешей, он буквально задохнулся от возмущения и злости. Айдар Валиев в компании с синюшного цвета личностью в мятых после ночи в обезьяннике брюках мирно и дружно приступили к очередной перекраске алых боксерских перчаток Степана Чамочкина обратно в серый цвет. Политически разъяренный тракторист кинулся прямо к синюшной личности и принялся душить ее на глазах обалдевшего представителя закона и правопорядка.
-Ползучие! Сволочи! Грабят народ! – сумбурно пытался объяснить свое поведение Бочкин, не отпуская шею помятого.
-Кхе! Кхе – закашлялся густым табачным выдохом несчастный помятый.
-Валиев! Куда смотришь?! Убьет ведь, а ты виноват! – дружно отбивали жертву всем взводом бойкие старушки – Детей его сам кормить будешь, пока он сидит?
-Кхе! Кхе! – все никак не мог откашляться подопечный лейтенанта.
-??? – у Валиева просто не было слов, даже нецензурных.
-Уймись, Мишка! Тебе на работу давно пора. Никто твой трактор не трогал, кончай бесноваться! – визгливо убеждали активиста старушки.
-О-о-о-о! – приходила в себя личность, но с асфальта встать так и не могла – нет, нет, нет… - шепотом бормотала жертва бочкинского перфоманса – пусть другие красят, а я полежу… пока…
-Встали оба! – пришел в себя Айдар Валиев – Как пить, так силы есть! Тебе чего, Бочкин, прилетело?! Задушишь его, кто красить Чамочкина будет?
-Я не буду! – уже нагло и с вызовом упорствовал лежащий человек – И не встану! За Сталина, за Родину не встану! Я с тобой, Мишка!
-Друг! Прости – виноватился перед лежащим Бочкин – Мы не будем! Жулики пусть работают! Сволочи ползучие!