Последние слова были обращены уже моим подчиненным. Пусть Борис проконтролирует за исполнением.
— Что же до тебя, — я встал над женщиной, — тебе пять плетей.
— За что⁈ — воскликнула она.
— За то, что я сегодня лишился пары рабочих рук и за самосуд.
— Мне что, нужно было стоять в сторонке и просто смотреть? — прорычала женщина.
— Нет, тебе нужно было бежать и говорить об этом ему или ему, — я указал сначала на Бориса, затем на Леонида, — или мне лично. Драк я у себя не потерплю, вне зависимости от причины. Мы бы с ними сами разобрались, без самоуправства. Ясно?
— Да, Ваше Благородие… — женщина опустила взгляд.
— Хорошо, но от пяти плетей это тебя не спасает. Но ей раны обработайте сразу, позовите для этого Алину, когда проснется, — последнее я приказал Борису, и тот утвердительно кивнул.
Было немного обидно за женщину, я её прекрасно понимал, а ещё она мне даже понравилась, но самоуправство надо пресекать, даже если оно вызвано благородными побуждениями, а то так и до «охоты на ведьм» недалеко.
На этом мой суд закончился, и все поспешили исполнять указания. Четверку провинившихся повели бить плетью, а труп с монетой в голове отправили на сожжение. Вот же ж… Так испортить настроение с утра пораньше. Удивительно, как я всех четверых не прикончил одной монетой. Повезло в том, что им хватило ума молчать и смиренно принимать наказание, а не демонстрировать полное отсутствие раскаяния.
За ударами плетью пришли понаблюдать многие, и Борис специально для всех присутствующих озвучил причины наказания, громко и ясно, чтобы ни у кого не оставалось сомнений в том, что они это заслужили, а заодно это будет предостережением тем, кто решит повторить их проступки.
Я наблюдал за этим со стороны, попивая травяной чай, который мне приготовила Софья. Сразу стало немного лучше. Хотя я бы предпочел немного кофе, но тут с ним некоторые проблемы.
Примерно через час после того, как последний из провинившихся был наказан, ко мне внезапно подошла та самая женщина со шрамом на лице.
— Ваше Благородие, мы можем поговорить? — обратилась она, тяжело дыша. После ударов её рубаха пропиталась кровью, но вместо того, чтобы заниматься ранами, женщина решила поговорить со мной.
— Говори.
Примерно тогда же подошел и Лёня, завидев её и решив, что могут возникнуть неприятности. Например, что она решит даст мне в морду за то, что я приказал её выпороть, но нет, по глазам не похоже, чтоб она намеревалась драться. По глазам вообще очень многое можно сказать, и глаза того типа, которого я убил, говорили, что если я сейчас отделаюсь полумерами, то в будущем будут проблемы.
— Я хочу служить вам.
— Так ты и так служишь, — развел я руками.
— Нет, в смысле как боец. Не хочу я возделывать землю, не для того я тренировалась, чтобы работать в поле вместе с фермерами.
— Значит, сразу в бойцы хочешь, — хмыкнул я, скрестив руки на груди.
— Вы же сами говорите, что с людьми у вас беда. Сколько среди ваших настоящих воинов? Человек пять, в лучшем случае. Как дисциплину поддерживать с таким количеством бойцов?
— И ты считаешь, что можешь с этим помочь? — я даже не скрывал сарказма. Не питал к девушке негативных эмоций, просто утро было поганым, и настроение до сих пор оставляло желать лучшего. Пока что мне виделась ситуация такой: женщина вмешалась как раз потому, что захотела продемонстрировать свои таланты, или вообще специально всё подстроила. Подговорила ту девчонку мужиков спровоцировать. Их это не оправдывает, конечно, но… А теперь думает, что после демонстрации приму её в свою гвардию, и остаток года она не спину рвать на грядках будет, а в казарме просиживать, время от времени отвешивая подзатыльники крестьянам. Из рабыни в надсмотрщики — хороший карьерный рост.
— Могу, Ваше Благородие.
— Знаешь, мне действительно не хватает бойцов, но если думаешь, что большую часть дня будешь прохлаждаться в казарме, то заблуждаешься. Работы у моих воинов будет хоть отбавляй.
Леонид, который знает о порталах усмехнулся, понимая, к чему я клоню.
— Все ещё хочешь?
— Да, господин.
— Ладно. Лёнь, бери меч, себе и ей. Испытаешь её. Кулаками она машет хорошо, но в порталах от них толку нет.