В обратную дорогу Катя снова проехала со мной. Первые километры ехали молча — сказывалась усталость знойного дня. Но когда городские кварталы сменились загородной трассой, она вдруг заговорила, глядя в окно на проносящиеся мимо деревья.
— Знаешь… — голос у неё был тихий, неуверенный. — Я всегда считала себя подготовленной ко всему. Академия, боевая магия, финансовый анализ… Думала, что готова к любым испытаниям.
Она горько усмехнулась. Я слушал, не перебивая.
— Может, даже так и есть… К испытаниям готова, а к жизни — нет. Твоя Шурка знает о жизни больше меня, хотя толком из деревни-то не выезжала.
— Мне кажется, ты несправедлива к себе, — заметил я. — Просто жизнь многогранна, и вы знаете её с разных сторон.
— Точно, многогранна, — согласилась Катя. — Только я не знала, насколько! Знаешь, раньше самым большим риском в моей жизни было поставить не на ту акцию. И проиграть отцовские деньги, даже не свои. Вот такие у меня были «испытания». А здесь я за неделю осталась без денег, меня чуть не похитили, я сражалась с настоящими живыми демонами… ну ладно, ты сражался, но и меня чуть не убили, понимаешь! Для моих друзей и подруг, которые, кстати, ни разу не позвонили и не спросили, куда я пропала, это было бы событием всей жизни! А здесь… Все целы? Хорошо! Давайте приберёмся и пойдём обедать. Обычный воскресный день. Из чего сделаны эти люди, если для них нападение одержимых боевых магов — обыденность?
Катя замолчала, потом продолжила:
— И это только одна грань. Я осталась без денег, просила аванс… и даже не знала, сколько мне нужно и что я смогу на эти деньги купить. Это было так… отрезвляюще! Я стояла на том рынке и понимала — эти люди живут на сумму, которую я могла потратить на один десерт в ресторане. И они живут! Смеются, торгуются, едят этот ужасно вкусный шашлык…
Она снова надолго замолчала, задумавшись.
— И знаешь, что самое странное? — Катя смотрела на проносящийся за окном пейзаж. — Я, кажется, понимаю, чего хотел мой отец, отпуская меня.
Я удивлённо глянул на неё.
— Он рассчитывал именно на это. Что я испугаюсь, — продолжила она с усмешкой. — Столкнусь с реальной жизнью. Может, продам ноутбук, чтобы было на что жить. Ужаснусь и прибегу домой, поджав хвост. «Папочка, прости, я была неправа, выдай меня за кого угодно, только верни в мой хрустальный мир!»
Катя рассмеялась — не весело, а с горечью.
— Точно! А я вместо этого… влюбилась в эту многогранность. Наверное, со стороны выгляжу как полная идиотка.
— Нет, — покачал я головой. — Ты выглядишь как человек, который наконец-то нашёл то, что искал.
Она снова надолго замолчала, потом добавила тише:
— Ты не подумай, я не идеализирую всё то, что увидела. Нет ничего хорошего в том, чтобы жить на копейки и выбирать между откровенно поганой тканью и ужасным принтом, — она выразительно глянула на свою грудь, благодаря которой глаза у нарисованного демона смотрелись особенно объёмно. — И в ежедневной смертельной угрозе тоже ничего хорошего нет. Но я рада, что познакомилась и с этими гранями.
— Добро пожаловать в реальный мир, княжна, — улыбнулся я.
— Спасибо, что не смеёшься над моими открытиями. И не отговариваешь, — она повернулась ко мне. — Большинство сказало бы: «Опомнись, у тебя есть всё!»
— У тебя есть всё, кроме права выбора, — возразил я. — А это, пожалуй, главное.
К усадьбе мы подъезжали уже по вечерней прохладе. Воздух был напоён ароматом скошенной травы и раскаленной за день земли.
Тихон встретил нас у ворот:
— Происшествий не было, Ваше Сиятельство.
— Спасибо, — кивнул я ему и повернул в объезд дома.
Разгрузка заняла пару минут — я встал между машинами, и самые тяжёлые коробки с аккумуляторами и солнечными панелями плавно поплыли во флигель, аккуратно выстраиваясь в штабеля. Пётр Александрович наблюдал за процессом с профессиональным интересом.
— Полезная способность в хозяйстве, — заметил он.
Когда последняя коробка заняла своё место, ко мне подошла Шурка.
— Ваше Сиятельство, я как, вашего красавца забираю? — она кивнула на помятый пикап.
— Подождёт, — отмахнулся я. — Есть дела поважнее. А ты не трёхжильная. Поди опять за ночь думала всё починить?
— Ну… — девушка покраснела.
— Спасибо, Саша, я это ценю, правда, — я заглянул ей в глаза. — Но сегодня выспись, чтобы завтра была отдохнувшая. Считай это приказ!
Катя, стоявшая рядом, одобрительно закивала.
— И ты тоже выспись, — глянул я на неё. — Эта проклятая жара сегодня всех вымотала. Так что — отдыхать!