Катя вдруг резко встала со своего места и подскочила к отцу.
— Обязан кому? Я сама с ним поехала, ясно? — она ткнула указательным пальцев в грудь князя. — Я. Сама. Это было моё решение. Потому что сидеть в безопасности, пока другие рискуют –не про Демидовых!
Князь смотрел то на меня, то на Катю. Я же уставился в такие сверкающие, такие прекрасные в гневе глаза Кати.
— Без Екатерины я бы не прорвался, — признал я. — Она вела машину через огненный шторм, когда от жара плавился металл. Она стабилизировала горящий асфальт прямо под колёсами. Она удержала своей магией старый мост под весом почти полного бензовоза.
— Серьёзно? — у князя вытянулось лицо.
Катя же, исполнив нечто вроде реверанса, что, наверное, по её задумке означало «да, я такая, вот, знакомься», отошла к камину и отвернулась.
Тишина, повисшая после этого в гостиной, оказалась просто оглушающей. Нарушали её только треск дров в камине да шелест пошедшего на убыль ливня за окном.
Мы так стояли с минуту, и князь всё это время просто смотрел на свою дочь.
Его лицо успело поменяться несколько раз. От гневного до шокированного. В конце, казалось, он что-то для себя решил и вновь нацепил ледяную маску. После чего подошёл к Кате и, достав что-то из внутреннего кармана пиджака, протянул ей.
— Вот… ты… дома забыла, — выдавил он из себя.
Этим чем-то оказался паспорт. Хм… если князь в таком гневе ехал забирать дочь, а меня, видимо, закатывать в асфальт — то зачем он её паспорт из дома взял? Это ведь тот, второй, на имя Батуриной. Настоящий-то у Кати с собой был, я видел.
Хм… интересно, а если спросить — князь сможет ответить на этот вопрос? Хотя бы самому себе?
Катя же и вовсе ему ничего не ответила, а просто молча забрала паспорт с такой же ледяной маской. Точно родственники. В такой момент даже выражения лиц одинаковое. Вот даже если бы не знал, что она его дочь, то тут догадаться было совершенно несложно.
— Господа, оставьте нас, — не оборачиваясь, бросил Демидов.
Пожав плечами, я молча развернулся и вместе с Петром Александровичем вышел через прихожую на улицу.
ㅤ
Мы вышли на улицу и встали под навесом крыльца, спасаясь от дождя.
Несколько минут мы молча стояли — говорить не хотелось. Я смотрел на потоки воды, стекающие с крыши, Пётр замер в профессиональной, выжидательной позе. Из дома доносились приглушённые, неразборчивые голоса.
Ещё через несколько минут князь Демидов спокойно вышел из дома. Лицо его было спокойнее, но усталое.
— Граф, — обратился он ко мне, останавливаясь у ступеней, — моя дочь остаётся под вашей ответственностью. Я хочу понимать ваши намерения в её отношении.
— Князь, если появится что-то, что потребует обсуждения, будьте уверены, я заявлю о намерениях, — абсолютно спокойным голосом ответил я.
Он направился к машине. Пётр Александрович вдруг подался вперёд:
— Ваше Сиятельство, а мне что прикажете делать?
— У тебя тут ещё дела не закончены, — не оборачиваясь, бросил князь, уже садясь в машину.
Он уехал, огни фар растворились в стене дождя.
— Ваше Сиятельство, с вашего позволения, я пойду к себе в комнату, — подал голос Пётр Александрович. — Надо… отдохнуть.
— Иди, конечно, — кивнул я, не глядя на него. — День был длинный.
Он ушёл, и я остался один.
Несколько минут я просто стоял, глядя на дождь и глубоко дыша прохладным, влажным воздухом. Остывал.
Только после этого достал рацию. Нажал на вызов.
— Тихон, как обстановка? — коротко спросил я.
— Всё спокойно, Ваше Сиятельство, — отозвался он. — Никто не вызывал. Тварей пока не видать.
— Принял. Держитесь на связи.
Затем достал телефон и набрал номер матери.
— Мам? Как вы там? — спокойно спросил я.
— Все в полном порядке, Илья! — радостным голосом отозвалась она. — Мы сейчас у Громова, с нашими людьми тоже всё хорошо. Они все разместились, обошлось даже без конфликтов. Ты там сам как?
— Я… да отлично, на самом деле. Дождь вон пошёл, значит, вероятность возобновления пожара резко снижается. Мы сегодня останемся в усадьбе.
— Хорошо, но будь осторожнее, ладно?
— Не переживай, — улыбнулся я. — Я буду самой осторожностью.
Положив трубку, я ещё какое-то время смотрел на дождь. Дождь — это хорошо. Окончательно прибьёт пожар. Но он же и смоет дым. А дым, похоже, единственное, что до сих пор удерживало тварей в лесу. Значит, завтра-послезавтра могут полезть. Надо отдохнуть, пока есть возможность.
Я вернулся в дом. В гостиной было тепло и тихо после ухода гостей. Горел камин. Пахло вином и деревом.