— И это то ради чего ты пожертвовала своей мандой? — чуть не поперхнувшись от собственного смеха, подметила Хелена, получив от брата подзатыльник. — Caprae[1]!
— Meretrix[2]! — Возразил ей Стефан, показывая сестре средний палец.
— Loquerisne dialectum[3]? — удивлённо переспросила девушка, всё ещё топчась на пороге.
— Omnis hic loquitur[4], — ответил Стефан переводя взгляд на сестру и Госпожу морей.
— Но я предпочитаю говорить на новом диалекте, — вмешалась Миракал, жестом подзывая к себе девчонку. — Подойди, моя новая головная боль.
Она не встала, когда девушка оказалось возле неё. Миракал сейчас была на это неспособна. Она слабо помнила сколько дурмана и алкоголя гуляло по её организму, да и каким образом она смогла доковылять до комнаты. Более или менее она помнила лишь взволнованные лица своих подчинённых пару минут назад.
— Послушай меня внимательно, — Миракал выпрямила спину, преодолевая боль, и почувствовала, как по лопаткам побежала свежая и горячая кровь. — Меня прислала твоя сестра. С просьбой о выкупе твоей свободы. Раз уж Рафина отправила тебя ко мне, то, как ты понимаешь, сделка состоялась. Я доставлю тебя в Катриару и передам Симинуэль. Будь добра, когда окажешься в королевстве, не попадай в неприятности. Нуэль дорого заплатит за твою свободу, а потому не создавай ей лишних проблем. Возможно однажды она действительно окажется на эшафоте, — повторила Миракал фразу, что слышала несколько дней до этого. — Но она не хочет, чтоб ваши тела болтались на центральной площади вместе. Усекла?
— Вы ведь Госпожа морей…, — будто бы, не слыша всего остального, заворожённо прошептала девчонка. — Вы начинали здесь! Вы были участницей боёв!
— Когда-то это было так, — склонив голову, подтвердила Миракал. — Но это не то о чём ты должна была меня спросить. Симинуэль чётко дала понять — ты нужна ей в Катриаре. Я не стану пристраивать тебя на арену.
— Мне не нужна арена! Я хочу попасть в ваш отряд! — воодушевлённо воскликнула девчонка, отчего все присутствующие переглянулись. Никто из ныне живущих никогда бы не осмелился сделать последней из клана Лорин такое предложение. Отряд Полумесяца был зоной отчуждения, где каждый знал точный день своей кончины. — Возьмите меня к себе!
— С чего ты взяла, что ты вообще мне нужна? Слабая и хлипкая. По мнению Рафины, ты не сможешь выстоять в прямом бою, а я склонна верить её словам. Единственное, что меня волнует, так это почему же Рафина потребовала за тебя столь высокую плату? Обычно с ней можно договориться за золото.
— Она не взяла с вас денег? — ужаснулась девушка. Только сейчас она поняла, что белая рубашка, что висела на теле Госпожи морей была мокрая не от воды, дарующей ей свежесть, а от пота. — Вы…
— Мы не будем говорить об этом, — отмахнулась от неё Миракал. — Я обещала твоей сестре, что привезу тебя в Шифель и скину на её плечи. Большего мне не надо. Люди в моём отряде не приживаются. А теперь иди. Стефан проводит тебя. Выдвигаемся завтра утром.
— Но…, — Шизуко попыталась возразить, однако юноша преградил ей дорогу.
— Госпожа чётко выразилась. Теперь оставь её одну.
— Я могу управлять временем! — вдруг выкрикнула она, вновь перетягивая внимание главы отряда на себя. — Позвольте показать! Я могу затянуть ваши раны!
— Не неси чепухи, — прошипел Стефан, но, когда Шизуко достала тяжёлый кулон, что всё это время прятался на её груди под камзолом, тот осёкся. Глаза вновь начали приобретать фиолетовый оттенок. — Убери эту дрянь на место!
— Ты боишься его? — поинтересовалась Шизуко, видя, как парень отошёл от неё и чуть ли не вжался в дальнюю стену.
— Он не боится его, — с неприкрытым интересом сказала Миракал. Девушка нашла ключ, что смог отпереть дверь в сердце Госпожи морей. — Он просто чувствует присутствие родни. Подойди ближе, — Миракал указала на второе кресло, что стояло подле неё. — И покажи на что способен этот артефакт.
Просить дважды было не нужно. Когда бронзовый кулон открылся, внутри показался часовой механизм, что от прикосновения хрупкой девушки заискрился. Комната покрылась дымкой, а предметы начали терять чёткие очертания. Тень Стефана начала увеличиваться в объёмах, а его лицо терять человеческие очертания. Хелена завидя изменения в теле брата, преградила его собой, будто бы живой завесой, чтобы тот не вызывал огромного подозрения и продолжила наблюдать за ритуалом. Свежие раны на теле Госпожи морей начали затягиваться. Кожа возвращалась к первозданному состоянию, не покрываясь рубцами, оставленными шрамами.