Юноша носился по палубе, пытаясь совладать со стихией, попутно собирая вещи, которые то и дело норовили выпрыгнуть за борт. Раз за разом он поскальзывался из-за воды, скопившейся на палубе, при этом уворачиваясь от инвентаря, хранящегося в незакреплённом положении. Его медные волосы, собранные в аккуратную косу, растрепались; аристократичный камзол, вышитый золотыми нитками, который до этого небрежно болтался на плечах, исчез в морской пучине; а многочисленная шнуровка на блузе вымокла и развязалась, мешая своему хозяину и сбивая его скоординированные движения.
— Прикажи что-нибудь сделать! — сказал Франко, пытаясь перекричать творящийся вокруг хаос. — Мы уйдём на чёртово дно, если кто-нибудь из них не остановит это безумие!
— Ни за что! Это слишком рискованно! Для Миракал в особенности! Она не совладает с такой бурей! — разозлившись на товарища ответил Лукас. Попутно он успевал раздавать указания другим членам команды, направляя их на слаженную работу. — Тем более, на борту принцесса! Она не должна ничего понять!
— Пусть хотя бы Ария разгонит тучи! — не уступал Франко. Его белоснежная рубаха и чёрные штаны давно вымокли и теперь охлаждались ледяным ветром. — Я не шучу, Лукас! Мы сейчас действительно отправимся на корм морским обитателям!
Гром разразился с новой силой, а дождь не переставал лить стеной, от чего вся команда вновь и вновь молилась своим Богам.
— Сир, — обратился к главе клана Валеас подошедший капитан. — Нам нужно предпринять хоть какие-то меры. С нами две самые сильные волшебницы королевства, возглавляющие Дома стихий. Они разберутся с этой бурей в мгновение ока. В противном случае я не уверен, что мы доберёмся живыми. Богиня вод явно разгневана. Ей не нравится наше кощунство. Она ждёт жертвы.
— Да за кого ты меня принимаешь? — возмутился тот. — Хочешь, чтобы я верил в глупые сказки про кровавые подношения и про Богов повелевающих всем и вся?!
И будто бы в ответ на столь пренебрежительные слова, на небе появилась молния и загрохотал гром.
— Но ведь до этого Госпожа пролила свою кровь в воды, чтобы мы благополучно добрались. Потому и шторма по дороге к землям Тартарии не было, — попытался вразумить мужчину капитан. — А сейчас вы заперли женщин в каюте и не позволяете им исполнять свои прямые обязанности. Всем известно, что не один корабль Катриары не выходит в море без представителей стихий, поскольку лишь они могут обеспечить благополучное путешествие. Так почему сейчас вы противитесь столь простому правилу и не позволяете главам Домов вмешаться?!
— Не вам мне указывать! — резко ответил мужчина. — Знайте своё место и беритесь за работу!
— Как прикажете, господин, — ответил капитан, отвесив неуклюжий, из-за качки, поклон, и скрылся на верхней палубе, пока корабль охватывала новая фаза безумия.
— Ну ты и дурак, Лукас! — подметил Франко, когда те уже приблизились к двери, ведущей на уровень с каютами, придерживаясь за перила, чтобы не угодить в ловушку вод. — Ты знал, что так будет! Но ты упёртый баран, который никого и никогда не слушает! Будь тут мать, ты бы и слова сказать не посмел!
— Не тебе меня учить, Лутум! И мать для меня совершенно невесомая фигура на этой доске. Ты её дитя, она — часть клана, а значит — ты тоже принадлежишь клану Валеас, пусть и носишь иную фамилию! А потому, закрой рот и подчиняйся приказам, ведь глава клана — я! — Ответил Лукас, после чего закрыл дверь прямо перед носом товарища, оставив его один на один с противным, но правильным прозвищем и бушующей стихией.
✵❂☪❂✵
Лукас прекрасно знал, что из-за его глупой ошибки и пренебрежительного отношения к старым устоям, их корабль попал в это безумие. Он запретил девушке как-либо проявлять свои способности в присутствии принцессы другого государства, и запер Госпожу морей и её наставницу в каюте, не позволяя им появляться на всеобщем обозрении.
Он резво открыл дверь в адмиральский салон и уставился на двух женщин, спокойно проводящих свой досуг.
— Соизволил наконец-то отворить дверь и поговорить? — ехидно ответила Миракал, сидящая на кровати, сменив свой внешний вид на более привычный облик. Белоснежные волосы спускались к пояснице и нежными волнами ниспадали по её телу, а ярко-голубые глаза изучали вымокшего юношу. — А я-то думала, когда ты образумишься? Тогда, когда мы уйдём на дно морское или, когда от этой посудины останутся лишь щепки?