– Он новенький чтоль? – спросила Миракал, склонив голову на бок. – Совсем зелёный ещё.
– Ты как посмел меня звать, когда я разговариваю, амфибия недоразвитая?! Так ещё если разговор я веду не с какой-то морской потаскухой, а с самой Госпожой морей!?
После упоминания титула последней из клана Лорин, пираты засвистели и закричали, на что Миракал склонила голову, благодаря морских баркасов за столь тёплый приём.
– Я обеспечу безопасность твоему кораблю, дитя. Выдать тебе людей в сопровождение?
– Не стоит, дядюшка Гарс. Сегодня я предпочту остаться в тени. Но сопровождение пиратским караваном звучит очень заманчиво. В следующий раз, так уж и быть, воспользуюсь. А в этот раз я должна быть незаметной. – Она махнула рукой Хелене и Франко, дозволяя спуститься. И только сам Фанатей знал, куда в этот момент испарился Стефан. – Скажи своим, чтобы не приставали к этой барышне, она тут не для развлечения.
– Как скажешь, милая. Если что – я весь твой.
– Благодарю за содействие, – она достала из плаща синий мешок с эмблемой клана Валеас и протянула старому пирату. – За твою верность. И да, «Тель-Мариса» здесь никогда не было.
– Как прикажешь, плутовка, – мужчина ещё раз обнял Госпожу морей, и задержавшись у её уха, прошептал: – Волны плещут не в нашу сторону. Береги свою голову.
– С чего бы вдруг? Пока ты здесь главенствуешь – я как у Богов за пазухой. Или тебя хотят убрать? – спокойная улыбка спала с лица девчонки и там осталась лишь скрытая угроза. – Кто-то вербует архипелаг?
– Пока неизвестно. Но знаю, что за твою голову назначили награду. И многие шепчутся о том, как сначала тебя оттрахают, а потом расчленят.
– И сколько же золотых я стою? Ну и моя манда, само собой.
– Там расчёт не в деньгах. Там речь о государственной амнистии. Атлантия[5] вся на ушах стоит, а там, как ты знаешь, все жители с ебанцой.
– А за отряд? – поинтересовалась Миракал, кивая головой в сторону Хелены.
– Они не нужны. Но как ты понимаешь, на твою красавицу многие тоже зуб точат.
– Спасибо за предупреждение. Я буду осторожна.
[1] Одна из разновидностей фейри, прозванная в народе феей ручьёв.
[2] Согласно трактатам Древних, Дуллан – чёрный всадник, помощник смерти. Досконально неизвестно был ли он частью Кавалькады Древних, однако он часто упоминался в легендах про Анета, его гончих и смерть. Но, несмотря на всю завесу тайны, плащ Дуллана всё-таки относят к 13 реликвиям Кавалькады.
[3] В переводе с наречия Древних - Куртизанка.
[4] В переводе с наречия Древних - Молю о пощаде.
[5] Один из островов архипелага Сапфиры. Расположен в дали от основного комплекса и славится тем, что там находится королевская тюрьма. Сбежать из этого места сложно, однако выменять свободу достаточно легко. Как только заключённый прибывает на остров, на его щеке ставится особенное клеймо – символ тюрьмы Атлантии, чтобы облегчить его распознавание среди толпы. И в случае если заключённый согласится на выполнение заказа, которые часто даются на островах, то таким способом он сможет выменять свою свободу у тюрьмы. Однако он не перестанет быть заключённым. Клеймо имеет магическую основу и не позволяет им покидать границу архипелага, где они отбывают своё пожизненное заключение, в противном же случае – от них остаётся лишь пепел. И зачастую, заказы, которые получают заключённые, всегда требуют омовения в чужой крови.
Глава 6. Аурум.
Луна уже начинала сиять на небосводе, но сталкивалась с тёмными облаками, что застилали всё небо. Жители Сапфиры, не приобщённые к ночной жизни (да, такие тут встречались) давно заперли двери на засовы и отправились в обитель между мирами, где царствовали сны и несбыточные грёзы.
Основные улицы начинали пустеть чутка позже, чем закоулки на отшибе. Но и их недолго покрывали праздники и шум. Пьяницы старались зайти подальше в таверны, проститутки уводили клиентов в бордели, а путники начинали судорожно искать ночлег. И лишь ночным тварям, что охотились на людские тела и души, путь на улицы был открыт.
Сапфира и в дневное-то время представляла опасность для обычного люда. Из толпы часто пропадали приплывшие сюда бродяги и симпатичные девушки, которые в конечном итоге либо оказывались в борделях, либо отправлялись на корм собакам. А как только на острова опускалась ночь, даже самый бесстрашный морской баркас пять раз бы подумал, стоит ли вообще ступать на улочки этих злополучных островов?