Если говорить о личном состава разведки, то в результате преобразований разведывательного делопроизводства в 1909-1910 гг. серьезных изменений в нем не произошло. И хотя начальники ГУГШ, как и раньше, менялись слишком часто - 5 человек за 6 лет: Ф.Ф.Палицын (1906-1908 гг.), В.А.Сухомлинов (1908-1909 гг.), Е.А.Гернгрос (1910 гг.), Я.Г.Жилинский (1911-1914 гг.), Н.Н.Якушкевич (с 1914 г.), однако кадровый состав отделов и делопроизводств практически оставался прежним вплоть до начала Первой мировой войны [40] . Так, в октябре 1910 г. полковник Монкевиц был назначен помощником 1-го обер-квартирмейстера ГУГШ, а его задачей стало руководство Особым делопроизводством и военно-статистическими производствами части 1-го обер-квартирмейстера, то есть добывающими и обрабатывающими органами разведки по западным странам. Что же касается руководителей Особого делопроизводства, то ими были полковник О.К.Энкель (в 1913-1914 гг.) и полковник Н.К.Раша (в 1914-1916 гг.) [41] .
Рассказывая о конкретных операциях российской военной разведки перед первой мировой войной, нельзя обойти историю, связанную с именем полковника австро-венгерской армии Альфреда Редля. А поскольку те события во многом остаются неясными до сих пор, то на них стоит остановиться более подробно.
26 мая 1913 г. все газеты, выходившие в Австро-Венгерской империи, поместили на своих страницах сообщение Венского телеграфного агентства, извещающее о неожиданном самоубийстве полковника Альфреда Редля, начальника штаба 8-го корпуса австро-венгерской армии. «Высокоталантливый офицер, - говорилось в сообщении, - которому предстояла блестящая карьера, находясь в Вене при исполнении служебных обязанностей, в припадке сумасшествия покончил с собой». Далее сообщалось о предстоящих торжественных похоронах Редля, павшего жертвой нервного истощения, вызванного продолжительной бессоницей. Но уже на следующий день в пражской газете «Прага тагеблатт» появилась заметка следующего содержания:
«Одно высокопоставленное лицо просит нас опровергнуть слухи, распространяемые преимущественно в военных кругах, относительно начальника штаба пражского корпуса полковника Редля, который, как уже сообщалось, покончил жизнь самоубийством в Вене в воскресенье утром. Согласно этим слухам, полковник будто бы обвиняется в том, что передавал одному государству, а именно России, военные секреты. На самом же деле комиссия высших офицеров, приехавшая в Прагу для того, чтобы произвести обыск в доме покойного полковника, преследовала совсем другую цель» [42] .
В условиях строжайшей цензуры, действовавшей тогда в Австро-Венгрии, для редактора «Прага тагеблатт» это был единственный способ сообщить своим читателям о том, что полковник Редль на самом деле застрелился после того, как его разоблачили как русского агента. До публикации в пражской газете о предательстве полковника Редля знали всего 10 высших австрийских офицеров. Даже император Франц Иосиф не был поставлен в известность. Но после 27 мая эта тайна стала известна всему миру.
Альфред Редль, безусловно один из способнейших разведчиков, родился в Лемберге (Львове) в семье аудитора гарнизонного суда. Выбрав для себя военную карьеру, он в 15 лет поступил в кадетский корпус, а потом в офицерское училище, которое закончил блестяще. Превосходное знание им иностранных языков привлекло к молодому лейтенанту внимание кадровиков Генерального штаба австро-венгерской армии, и Редль вместо службы в провинциальных частях был зачислен в штат этого высшего военного органа страны. Попав в столь престижное место, Редль делал все возможное, чтобы на него обратили внимание. И это ему удалось, несмотря на царившие в австрийской армии кастовые предрассудки, когда в продвижении по службе отдавали предпочтение исключительно дворянам. В 1900 г. он, уже в чине капитана, был командирован в Россию для изучения русского языка и ознакомления с обстановкой в этой стране, считавшейся одним из вероятных противников. Несколько месяцев Редль проходил стажировку в военном училище в Казани, ведя в свободное время беззаботный образ жизни и посещая многочисленные вечеринки. Само собой разумеется, что все это время за ним велось негласное наблюдение агентами русской контрразведки с целью изучения его сильных и слабых сторон, увлечений и особенностей характера. Позднее сделанные выводы легли в основу следующей характеристики Редля, датируемой 1907 г.:
«Альфред Редль, майор Генштаба, 2-й помощник начальника разведывательного бюро Генерального штаба… Среднего роста, седоватый блондин, с седоватыми короткими усами, несколько выдающимися скулами, улыбающимися вкрадчивыми глазами. Человек лукавый, замкнутый, сосредоточенный, работоспособный. Склад ума мелочный. Вся наружность слащавая. Речь сладкая, мягкая, угодливая. Движения рассчитанные, медленные. Любит повеселиться» [43] .
Вернувшись в Вену, Редль был назначен помощником начальника разведывательного бюро Генерального штаба генерала барона Гизля фон Гизлингена. Гизль назначил Редля начальником агентурного отдела бюро («Kundschaftsstelle», сокращенно «KS»), отвечавшего за контрразведывательные операции. На этом посту Редль проявил себя как отличный организатор, полностью реорганизовавший отдел контрразведки и превративший его в одну из сильнейших спецслужб австро-венгерской армии. Прежде всего это было связано с введением новой техники и новых приемов работы. Так, по его указанию комнату для приемов посетителей оборудовали только что изобретенным фонографом, что позволяло записывать на граммофонной пластинке, находящейся в соседней комнате, каждое слово приглашенного для беседы человека. Помимо этого в комнате установили две скрытые фотокамеры, с помощью которых посетителя тайно фотографировали. Иногда во время беседы с посетителем вдруг звонил телефон. Но это был ложный звонок - дело в том, что дежурный офицер сам «вызывал» себя к телефону, нажимая ногой расположенную под столом кнопку электрического звонка. «Говоря» по телефону, офицер жестом указывал гостю на портсигар, лежащий на столе, приглашая взять сигарету. Крышка портсигара обрабатывалась специальным составом, с помощью которого отпечатки пальцев курильщика сохранялись. Если же гость не курил, офицер по телефону «вызывал» себя из комнаты, забирая с собой со стола портфель. Под ним находилась папка с грифом «Секретно, не подлежит оглашению». И редко кто из посетителей мог отказать себе в удовольствии заглянуть в папку с подобной надписью. Излишне говорить, что папка также была соответствующим образом обработана для сохранения отпечатков пальцев. Если же и эта хитрость не удавалась, то применялся другой прием, и так до тех пор, пока не достигался успех.