Он вытряхнул мешок. В нем оказались ботинки, пара байковых лоскутов материи, защитного цвета футболка, пустая фляга, галеты и зажигалка.
Лиза отстегнула от пояса Дрона ножны и блеснула полированным лезвием:
— Брать-то особо нечего. Что было — проели, а остальное на себе. На, держи! — она сняла с руки Дрона часы и кинула Николаю. — Заслужил. Честный трофей.
— Тритиевая подсветка, водозащитный корпус... Ценная вещь! — Николай подумал, что очень уж быстро он смирился с тем, что хорошие вещи теперь не купить в магазине, а будут доставаться вот так, в виде трофеев. — Самой не жалко?
Лиза потянула рубильник и часть стены сдвинулась в сторону, освобождая проем.
— Тебе нужнее! Готовы? Тогда добро пожаловать на выход из этого проклятого места!
Глава 6. Локунамун
Знакомый до боли коридор, заваленный костями, и снова поворот в сторону выхода...
— Может вам безопаснее было остаться в бункере? — бросил Николай, осторожно переставляя ноги.
— Умереть от голода или быть съеденными крысами? Ты, к счастью, не видел во что превратились эти мерзкие создания. Они сожрали все продовольствие. Знаешь, как они вскрывали консервы? Своими ужасными зубами! Бррр... — Лиза передернула плечами. — Нет уж, спасибо. Бункер годиться только в качестве могильника.
— Лучше умереть на свободе, чем сгнить затворником! — поддакнул док. — Аут винсере, аут мори — или победить, или умереть!
— Что-то умирать не хочется...
Николай разложил ружье и сдвинул переключатель в сторону короткой черточки:
— Тогда держитесь позади меня. Только тихо!
После прохождения указателя с костями под ним, он стал двигаться очень медленно, прислушиваясь к звукам впереди.
За время его отсутствия ничего не изменилось и вид, который открылся за очередным поворотом, на импов у костра, был ожидаем. А вот то, что Игорь Петрович громко чихнул, было не просто неожиданно, а подобно выстрелу стартового пистолета для бегунов, готовых сорваться на стометровку. Лиза ойкнула и стала пятиться задом. Игорь Петрович хотел извиниться, но, место этого, зашипел от боли — девушка отдавила ему ногу.
Николай на секунду зажмурился от ужаса, моля всех святых, чтобы импы ничего не услышали. Когда он приоткрыл один глаз, готовясь биться чуть ли не в рукопашную, то увидел, что, к счастью, картина осталась прежней. Импы сосредоточено с чем-то шумно возились, ни на что не обращая внимания. Приглядевшись, Николай увидел вертевшуюся волчком девушку, проявляющую чудеса акробатики, чтобы не даться им в руки.
— Тсс! Тихо! — цыкнул он на спутников. — Смотрите, у импов прибавление!
***
Девушку, которую схватили импы, звали Локунамун. Для тех, кто не принадлежал к народу Марренов, это был просто набор звуков. Для посвященных это имя значило больше. Из него можно было узнать род, который она продолжала, качества, которые достались ей от природы, и которые она сумела развить, а также то, что на жизненном пути она пока одинока. Первая часть имени давалась при рождении, а потом оно постоянно прирастало, характеризуя маррена как личность. Исключение составляли близкие знакомые, которые не произносили имя полностью, чем подчеркивали дружеские и доверительные отношения между собой.
Но для импов было все равно, как звали их жертву. Не знакомиться же они с ней собрались! Да и представляться ей своим захватчикам смысла не было никакого. Не из-за того, что они не могли произнести такое сложное для них слово, а потому что в их намерения никакой разговор не входил.
Локунамун и рада была бы заболтать их — рассказать о своей сложной судьбе и попытаться выжать скупую слезу, а вместе с ней шанс на помилование. И это могло прокатить, но только не с этими стероидными амбалами.
Импы хотели есть, и этим все было сказано. Они разодрали бы ее на куски сразу, как поймали, но наличие костра заставило их повременить с дележом добычи.
Локунамун прекрасно понимала их намерения и вертелась ужом, но один из импов придавил ее так, что хрустнули кости. Нажми он сильнее, и они попросту сломались бы в его мощных лапах. Здоровье жертвы его не волновало, ведь она была обречена, как и все остальные, пойманные им когда-то.
Локунамун решила не искушать судьбу и прекратила сопротивление, надеясь усыпить бдительность захватчиков и уж тогда-то приложить всю свою изворотливость, чтобы выскользнуть из их цепких лап. Ей осталось только выжидать, когда хватка ослабнет, а пока только проклинать себя за неосмотрительность, позволившую так глупо оказаться у импов.