Конечно, если бы она не покидала общину, такое вряд ли бы произошло. Там всегда настороже были те, кто имел дар предчувствия, поэтому импам редко когда удавалось застать общину врасплох. Но теперь уж поздно причитать, что случилось, то уже случилось.
А что ее ждало, останься она среди соплеменников? Ненавистное замужество, предопределённое главой клана, серые будни бытия, будучи еще одной женой его сына, назначенной на ведение хозяйства в силу молодости и нижней ступени в ранге о старшинстве! Вытирать сопли и нянчится с чужими детьми? Они милые, конечно, но ведь у них есть матери! А уборка и готовка? Почему все должно ложиться на плечи самой молодой и последней из жен? Не-е-ет, к такому Лаконамун была не готова в ближайшие зим пять, а то и больше, которые здесь туземцы называют годами.
Как объяснил один из них, годами называется смена дня и ночи, которая продолжается ровно триста шестьдесят пять раз или двенадцать месяцев, которые можно отследить по фазам Луны. В тех благодатных краях, откуда пришла община Локунамун, все было не так. Нет, природная цикличность тоже существовала, но зависела от появления на небосводе ярких планет, а не от смены времени года. В тех землях можно было жить, а не выживать! Можно было... Когда-то...
Воспоминания о прошлой жизни выдавили бы у Локунамун слезу, если бы не обстоятельства, в которых она пребывала. Ей казалось, что с момента, как она затихла в руках импов, прошла вечность, а, на самом деле, промелькнуло всего лишь несколько секунд. Но за это время она успела пережить всю свою короткую жизнь.
Самое плохое, что у нее случилось за последние дни — бегство из родной общины. Бегство не сколько от марренов, но от заскорузлых законов и обычаев, довлевших над ее свободой и независимостью.
Надо же было Карнамуну, старшему сыну главы клана, положить на нее глаз! Будь жива матушка, он не подошел бы и близко. Но новый климат подточил ее силы, тем более, что их и раньше не было в достатке. Неумолимые годы ослабили здоровье, стали доставать болезни, которых доселе не знали маррены. Локунамун, переняв от матери дар целительницы, как могла поддерживала в ней жизнь, но та сама попросила ее отпустить, посчитав, что ее пребывание в этом мире подошло к концу: «Осталась лишь оболочка, а моя душа уж наполовину там, куда уходим мы, окончив свой жизненный путь. Значит, мне пора следовать за ней».
Как только она отправилась в страну Духов, сразу же возле осиротевшей девушки стал появляться Карнамун, с прозрачными намеками на ее нелегкую жизнь, потребность в сильном плече, защите и прочих тысячах причин не оставаться в одиночестве. Обидно, что остальные маррены сделали вид, будто ничего не замечают, тем самым развязав его наглые руки. Так мало того, что соплеменники перестали замечать его наглость и самоуверенность, но они еще перестали замечать и ее саму! А ведь есть же в общине вполне симпатичные парни... Но для них она стала словно прозрачной.
«О чем это я? — удивилась Локунамун. — Перед смертью о парнях вспомнила! Ха! Хороший знак. Значит, что любовь к жизни еще не прошла! Эх, если бы Баста подросла хотя бы на годик — меня было бы просто так этим тварям не взять...»
Бастой назвали детеныша лесной кошки, что принесли в дар матушке охотники, отблагодарив за спасение их товарища. На самом деле они убили его мать, а та перед этим, отправила к Духам одного из них, а второго сильно потрепала. Опасный зверь, лесная кошка, нечего сказать... Но вождю понадобился символ силы и власти — шкура этого зверя. Что ж, достойный повод, чтобы послать охотников на смерть!
К сожалению, Баста была еще несмышленым котенком, чтобы что-то понимать в жизни, кроме обеда. Сейчас она, наверное, выпрашивает вкусные косточки или, как всегда, спит, забравшись на дерево...
Неожиданно Локунамун почувствовала, что ее ноги свободны — имп, что держал их, помчался вглубь пещеры, у которой они жгли костер. Одновременно с ним сорвался с места и второй, а вот третий не пожелал расставаться с добычей. Хватка его стала еще крепче, но уже появился лучик надежды на освобождение. Не может же имп стоять в постоянном напряжении! «Ну же, отвлекись от меня хотя бы на мгновение», — мысленно умоляла девушка, чувствуя, что миг спасения уже близок. Но только она не подозревала, что освобождение придет с той пещеры, куда ушли эти двое...