— Он только пугает, трусы! — судя по голосу, кричал Блондин. — Кинемся все вместе, он не успеет выстрелить, или промажет! А мы прижмем его к земле в это время автоматным огнем! Он и голову поднять не посмеет! По команде... Марш!
Грохот выстрелов и свист пуль заставил Николая вжаться в камень, благо неровный рельеф образовывал что-то вроде выемки как раз в том месте, куда он откатился после очередной демонстрации ружья.
Грохотало на этот раз так сильно, что закралась мысль об еще одном незаметно подкравшемся бойце, но уже вооруженным как минимум пулеметом. Почему пулеметом? Да что еще может так грохотать, что закладывает уши? Николай даже рискнул поднял голову, пытаясь понять, что издает столько шума. На поляне лежали неподвижно два тела, а со стороны башни поливал огнем лесные заросли самый что ни на есть пулемет. Открывшаяся бойница выпустила на волю демона смерти...
Сменившая грохот выстрелов абсолютная тишина показалась Николаю самой лучшей музыкой мира. В буквальном смысле. Хотя, против музыки войны он тоже не возражал, особенно в тот самый момент, когда отыграл свою партию пулемет. С его мнением могла бы поспорить свернувшаяся в клубочек Локунамун, если бы перестала зажимать уши руками.
— Ну теперь-то уж точно все закончилось, — попытался подбодрить ее Николай. — С такой защитой нам и импы не страшны...
На последней фразе он прикусил язык — шум продирающейся сквозь заросли стаи кабанов могли издавать только хозяева здешних мест — импы.
— Помяни черта, так он тут как тут, — негромко добавил Николай и перевел переключатель огня на сектор.
Некоторое время из леса доносились крики, несколько раз прозвучали короткие автоматные очереди, причем один раз пули легли близко от Николая. Чертыхнувшись, он упал на живот и прижался к земле. Но в ту же минуту все стихло. Вновь наступившая тишина казалась нереальной, а оттого обманчивой. Слух еще не успел вернуться в норму после резких звуков стрельбы, кровь стучала в висках, закладывая уши ватными пробками.
Николай вздрогнул, когда планшет издал вибрирующий сигнал и включил экран. «Занимаю круговую борону», — сообщала надпись в верхней части экрана. На карте можно было рассмотреть россыпь синих точек, окружающих две красные точки в центре карты.
Произошедшее потом заняло не больше пары секунд. С разных сторон из лесных зарослей стремительно выскочили импы. Их было не так чтобы много, но станция, к которой оказались прижаты Николай и Локунамун, очутилась в кольце. «Вот что значили эти синие точки», — догадался Николай, отчетливо понимая, что отразить такой наскок нереально, даже несмотря на поддержку пулемета башни.
Но термин «круговая оборона» был не пустыми словами. Бойницы открылись в башне с трех сторон и пулеметы башни загрохотали одновременно, разделив между собой круговое пространство на смыкающиеся секторы обстрела. Выплюнув за секунду по десятку свинцовых «пилюль», они смолкли и только звонкие звуки прыгающих по камням гильз да едкий пороховой дым напоминали о том, что здесь только что произошло. Импы исчезли, как по взмаху волшебной палочки, и снова воцарилась оглушительная тишина.
Глава 11. Одной крови
Николай поплевал на палец и вытер его о штаны. Потыкал в дисплей коммуникатора, выругался и повторил процедуру. На этот раз тот отозвался, приблизив картинку на экране. Синие точки, рассыпанные ранее по округе, исчезли, а, значит, нападение было отбито. Убиты враги или сбежали, — это было уже неинтересно. Николай отодвинул ботинком трущуюся о его ноги Басту, постучал по настройкам системы и отменил красный уровень опасности — следовало уходить из этого, становящегося слишком горячим места, а оставлять станцию в состоянии стрельбы без предупреждения ему показалось плохой идеей.
— Мы победили! — Николай хотел потрепать по загривку Басту, но та отскочила и зарычала.
— Что с тобой? Почему ты не с хозяйкой... — Николай оглянулся на Локунамун и почувствовал, как похолодело у него в груди: девушка лежала на спине, запрокинув голову в высокое синее небо.
Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что произошло нечто ужасное. Ее словно смяли и бросили на землю, как надоевшую куклу. «Тряпичную куклу», — почему-то пришло на ум сравнение к Николаю. Он не шел, а полз к ней на коленках, не чувствуя боли в онемевших и ставших чужими ногах. Ему казалось, что можно еще что-то успеть, помочь, хотя и непонятно чем.