— А-а-а, тогда я всё понял! — просиял Краумун.
— Что всё? — не поняла Локунамун.
— Что мудрость нашего вождя безгранична, — подмигнул тот Николаю.
— Трудно не согласиться, — сдался Николай. — Обыграл на все сто.
— Потому он и вождь, — по-своему поняла девушка и начала распоряжаться. — Эй, забирайте кабана! Я — заниматься приготовлениями, а ты пока прогуляйся, что-то вид у тебя бледный. Красалалин, могу я доверить тебе мужа?
— Надолго?
— Надолго рот не разевай, но пару часов по лесу его поводи.
Николай шел за девушкой, как ослик на привязи. В голове царил ералаш — количество потрясений за один день явно превышало всякие нормы. Тараканы в голове потрясенно молчали, внезапно осознав, что снаружи есть силы намного круче их.
«Что значит доверить Красалалин? — ухватился Николай за ниточку последних слов Локунамун. — Может быть она имела в виду прощальное свидание, типа мальчишника перед женитьбой?» Для проверки своего предположения, он попробовал обнять девушку, но получил твердый отпор:
— Не торопись. Локунамун прекрасная девушка, пусть наиграется властью первой жены и уж потом...
— Первой жены? Какой властью? Я постоянно узнаю что-то новое, такое, что каждый раз меня удивляет. У меня такое ощущение, что я попал в другой мир, о котором ничего не знаю. Честно говоря, надоело чувствовать себя инопланетянином, но чем больше я узнаю про окружающую жизнь, тем больше ничего не понимаю.
— Не переживай, мир, в который ты вернулся, действительно для тебя чужд. Но он чужд не только для тебя, но и для всех остальных твоих соплеменников. Потому что это уже по большей части не ваш мир. Об этом попозже, ладно? Сначала по поводу твоей жены. Тебе ведь нравится Локунамун?
— Конечно нравится, но...
— Ну и отлично. Мир суров и к мужчинам несправедлив — их в нашей общине гораздо меньше женщин. Отсюда и несколько жен в семье — для нас норма.
— Да это же... — Николай хотел сказать «прекрасно», но запнулся — мало ли как может понять его девушка. Может быть, она отнесет его слова к повышенной смертности?
— Но второй и последующие браки заключаются с согласия первой жены. Локунамун молода и пока не возьмет свое, о втором браке и не мечтай. Не переживай, — рассмеялась Красалалин. — Это будет прекрасное время, в потом, если ты меня не забудешь, оно будет прекрасно вдвойне.
Николай все-таки изловчился обнять девушку и хотел сказать ей что-нибудь душевное, поклясться или пообещать, но, краем глаза неожиданно для себя увидел четыре пары глаз, взирающих на него с неподдельным интересом.
С тремя было все понятно, а вот четвертая пара принадлежала морщинистому старику с редкими белыми волосами, свисающими тоненькими сосульками вдоль впалых щек.
— А я слышала, что Локунамун стала твоей женой, — произнесла Лиза.
— Ну ты даешь, парень, — восхитился Дрон. — Недооценил я тебя.
— Полигамия — естественный образ жизни диких племен, в которых высока мужская смертность, — резюмировал Игорь Петрович.
— Насчет дикости марренов я бы поспорил, — возразил старичок с белыми волосами.
— Знакомься, это Давид, — представали его док. — Наш новый знакомый и интересный собеседник.
— А что вы тут делаете? — произнес Николай осипшим голосом.
Впрочем, ответа не требовалось — весь квартет стоял у стальной покосившейся башни, в которой Николай признал аналог того самого «Юпитера», оставленного накануне.
Глава 14. Объект Лесной
Давидом оказался бывший школьный учитель, год назад прибившийся к общине марренов. Возвращение в новый мир было для него неудачным. По его словам, ему пришлось трудиться на плантациях под присмотром импов, фактически быть рабом, что сильно подорвало его здоровье, но не дух. Вместе с несколькими такими же бедолагами, как и он, ему удалось бежать, и на этот раз ему повезло. Полуживого, единственного выжившего из беглецов, его подобрали маррены, и теперь он прижился рядом с ними, благо, что те относились к таким приблудившимся лояльно. О чем-то подобном рассказывал еще Жора, поэтому для Николая рассказ Давида не стал откровением, за исключением факта работы на плантациях. «Да еще и на импов! Они же тупые», — Николаю показалась, что в словах Давида есть некоторая странность, но вникать в нее пока не было времени. Отметив для себя, что разобраться с этим вопросом надо будет попозже, он переключил внимание на покосившуюся башню.