Выстрел прозвучал неожиданно и ударил по мозгам с силой опущенной на голову тяжелой палки. Не понимая, что делает, Николай вскочил и помчался в сторону броневика. Стараясь не смотреть по сторонам, он сосредоточился на приближающейся прыгающей в глазах броне, стараясь на глаз определить до нее дистанцию. Происходящее рядом фиксировалось в мозгу автоматически, как на проматывающейся в фоне киноленте. Один из импов упал, лишившись головы, пробитой тяжелой снайперской пулей. Второй растерянно озирался по сторонам, еще не понимая, что происходит, зато парочка, ушедшая в патруль, уже бежала со всех ног, набирая скорость. Леший подгадал под тот момент, когда пушка броневика смотрела в другую сторону. Теперь она плавно разворачивалась, пытаясь успеть «нащупать» дерзкого стрелка.
Застрекотали автоматы, пули застучали по броне, высекая искры, другие попали в импов, обозначившись фонтанчиками терзаемой плоти, однако и те и другие имели одинаковый эффект. Броня гудела, но держалась несокрушимо, а импы продолжали движение, обращая внимание на ранения ровно как на комариные укусы.
Осознавать, что происходит, у Николая времени не было. Он знал, что ему нужно бежать — он бежал. Сейчас будет нужно стрелять... Мысль про то, что он не проверил переключатель огня, ожгла ледяным холодом, выступив мокрыми капельками на спине. Николай скосил глаза на флажок переключателя, зацепился ногой за корягу и полетел лицом вниз.
Пророкотало орудие броневика, выплюнув тяжелый свинец в лесные заросли. «Успел-таки развернуть пушку», — с болью подумал Николай, бросив тоскливый взгляд на все еще далекую серую броню. Но раздумывать было уже некогда — разбиравший завал имп одним прыжком оказался перед ним, сразу заслонив окружающий мир. Николай выставил ружье перед собой и зажмурившись нажал на спуск.
Броневик поперхнулся, не закончив очередь, и это свидетельствовало только об одном — выстреле, достигшем своей цели. Имп исчез, что уже не удивило Николая, зато двое других, бессмертные, как Дункан Маклауд, были уже рядом. Однако их поведение более походило на растерянность. Они топтались и озирались в нерешительности, а потом бросились в лес, на звук выстрелов.
Точку в их метаниях поставил пулемет Скифа, чуть ли не разломав их косыми очередями пополам. Разом смолкли выстрелы, и в наступившей тишине явственно проступил ревущий звук мотора и треск ломаемых кустов и молодых деревьев. Объезжая колонну, продираясь через заросли подлеска, из-за поворота показался второй броневик.
Импов, к счастью, было не видно, но и появление неплановой брони было само по себе неприятным сюрпризом.
— Уходим! — услышал Николай крик Лешего.
Он видел движение в кустах напротив, понимая, что это Скиф снимается с позиции. То, что за спиной происходит тоже самое, не подлежало сомнению.
«Как же я?» — билась в мозгу мысль, когда Николай бежал навстречу ломающему деревья бронированному чудовищу. Страха не было, было отупение от пережитого стресса и нездоровый азарт на пустом месте, как следствие выброса адреналина. То, что мозги работали в другом направлении, нежели тело, говорило о глупости, которая должна была закончится трагически. Тем не менее, рефлексы подсознания сработали правильно — если бы он попытался бы спастись бегством, то был бы расстрелян из крупного калибра.
В броневике тоже поняли, что сближение с непонятным субъектом происходит слишком быстро и разворачивать пушку бесполезно. Броневик просто прибавил газу, рассчитывая раздавить безумца многотонной массой. Но, как иногда бывает, дуракам везет. Желтая лампочка на ружье сменила цвет на зеленый, а накаченная адреналином реакция в ту же долю секунды заставила сжать палец на спусковом крючке. Бронированная машина замерла, рыча вхолостую мотором, не доехав до Николая всего несколько сантиметров.
Только теперь, ощущая тепло от разогретого металла и вдыхая едкий дизельный выхлоп, он осознал, насколько его жизнь висела на волоске. Немного успокоившись, Николай вытащил смятую сигарету и попытался закурить. Огонек прыгал в руках, а сигарета никак не могла держаться прямо, повторяя дрожание губ.
— Эй, парень, — услышал он тихий голос, отчего дрожь в момент пропала, а руки автоматически сжали ружье.