До магазина Николай шел, затылком ощущая пристальные взгляды вслед каждого из встретившихся на пути прохожих. Зато в самом магазине проблем не возникло, стоило ему высыпать на прилавок горку пластмассовых разноугольников.
Цветной пластик возымел магическое действие. Прикинув на глаз количество и номинал монет, хитрый продавец менее чем за минуту завалил прилавок тряпками практически на всю сумму. Зато Николай был экипирован с ног до головы. Внутренняя жабка, поначалу ухватившая его за горло, сдалась, придавленная выросшим чувством собственного достоинства.
Джинсы и накинутое сверху темное худи с капюшоном смотрелось, может быть, не слишком стильно, но практично, делая его похожим на среднего горожанина. Подсумки пришлось выкинуть, а деньги перекочевали в маленький городской рюкзак. Все это обошлось в двадцать пять «углов», которые складывались из количества углов на монетах. Понятно, что самыми дорогими оказались синие пятиугольники. Круглые монетки, как пояснил продавец, имели номинал единицы, что в общем укладывалось в логику Скифа, набравшего в свое время финансы для Николая.
За пять синих монет Макс обещал заменить экранчик коммуникатора, но на это ему требовалось несколько часов. Он же дал наводку на местный бар, в котором можно было скоротать время.
На бар у Николая были свои многообещающие планы. Предстояла трудная и осторожная работа по прояснению обстоятельств существования города и связи его с импами. Впрочем, у него уже появились кое-какие догадки, но без подтверждения информированного источника они так и рисковали остаться досужими домыслами. Где, как не питейном заведении, развязываются заплетающиеся языки обывателей?
— Одну минуту, — трое мужчин в черной униформе явно не просто так толклись у выхода. — Полиция. Предъявите документы, пожалуйста.
— Пожалуйста, — Николай достал отмытый в фонтане кусочек пластика. «Интересно, где они были во время штурма замка?»
Один из полицейских сунул пластик в небольшой прибор — сканер, догадался Николай.
— Нужна идентификация. Приложите палец вот сюда.
— Хоть два, — Николай отвечал нарочито бодро, но на душе было не так безмятежно, как он старался из себя изобразить. Что, если кровь он оттер напрасно, и документ не будет без нее работать? С другой стороны, предъявлять полиции документ, заляпанный кровью...
— Как вы сказали вас зовут?
— Я не говорил своего имени, — улыбнулся Николай.
Повисла пауза, полиция молча его разглядывала, явно не собираясь отдавать пластик.
— Ждобуш Костюшко. Теперь я свободен? — не выдержал он.
— Свободны... пока, — полицейский с видимым сожалением протянул документ, — Всего доброго.
Стараясь подавить в руках дрожь, Николай забрал злополучный белый квадратик и пошел прочь. Направление он не выбирал, думая только о том, чтобы уйти подальше. Сворачивая за угол, он оглянулся — полицейские стояли на прежнем месте, провожая его взглядом.
Ноги сами поднесли его к ближайшей лавочке и заставили жестко плюхнуться на деревянную скамью. Можно было выдохнуть и поздравить себя с первой настоящей проверкой, пройденной успешно. Беспокоило излишнее внимание полиции, но, скорее всего, это было по наводке попавшихся ему по пути граждан.
— Надо быть осторожным, — прошептал он себе под нос. — Здесь стучат...
— Практически все... — эхом отозвался сидевший с краю лохматый старик с видом профессионального бродяги. Лицо его было осунувшимся и морщинистым, напоминая сушеную грушу, на нем выделялся крупный крючковатый нос, но из-под свисающих на лоб тонких, свитых в веревочки прядей, смотрели черные, как уголь, внимательные глаза.
Николай готов был поклясться, что до того момента, как он сел на лавку, она была пуста. Может быть, он незаметно подсел после? Невероятно!
— Что вы имеете в виду? — с подозрением спросил он, пытаясь понять, как все-таки очутился здесь этот проходимец. — А вы разве другой?
— Не желаешь? — вместо ответа старик достал из-за пазухи плоскую бутылку. — Отличное пойло, снимает стресс, возвращает любовь к жизни и дарует здоровье. К сожалению, только на короткое время, как и все в нашей жизни.
Николай отодвинулся и посмотрел на него внимательней. Первое впечатление о нем, как о бомже, было неправильным. Одежда была изношена до потери цвета, но при этом она была не рваная и не латанная, а, самое главное, чистая и пахла терпким запахом трав. Кто же он?