— Так же, как это делают марены, — не смутился старик. — Хорошо, кстати, что ты диагноз знаешь, это тебе поможет.
— Как!?
— Лучевая, говоришь... Ну так и представь клубочек с торчащими во все стороны, словно лучики, иголками. Представил? Для верности можешь закрыть глаза. Теперь попробуй представить, что этот клубочек внутри меня, и ты должен движениями рук поднимать его до тех пор, пока он не покинет мое тело. Естественно, ничего касаться не надо. Ты должен почувствовать удаленную связь с ним, понятно?
— Нет.
— Это нормально. Давай, действуй, по ходу разберешься.
Случись такой разговор несколькими днями раньше, Николай даже не стал бы и слушать. Хиромантия все это, в ругательном смысле, то есть через букву «е». Конечно, отрицать целительное воздействие, которое однажды продемонстрировала Локунамун, а потом и Красалалин, не хотелось. По большей части, конечно, в силу личной симпатии, а так, надо было еще разобраться, насколько оно было целительным. Самое главное заключалось в том, что заговор раны это одно, а лучевая болезнь — это совсем другое. Если ты можешь изловить мышь, то, это еще не значит, что ты с таким же успехом поймаешь тигра. Как бы не пришлось от тигра спасаться самому!
С другой стороны, у него ведь что-то получалось. Не бог весть что, но все-таки! А аппетит, как известно, приходит во время еды. Хотелось большего и перспективы представлялись такие, что дух захватывало.
Вот Николай и пошел на поводу собственного тщеславия. Он промучился почти целый час, стараясь действовать, как подсказал Рорх. Водил руками, закрывал глаза, пытаясь представить образ болезни. Почему-то она никак не ассоциировалась с солнышком или махровым бабушкиным клубком со спицами, зато сразу в воображении рисовался колючий морской еж. Он опасно шевелил иголками, фыркал и норовил ткнуть иглами в неосторожно приблизившуюся руку. Николай нервничал, отдергивал кисть и шипел, если это сделать не успевал. В итоге получалось, что зверюшка пугала его больше, чем он ее.
Как такое могло происходить в воображении, Николай не понимал, тем более что воображение было собственным, а, значит, должно было подчиняться его разуму, а не воевать с ним.
— Нет, не выходит, — он сокрушенно откинулся на спинку лавки.
Вытер пот с лица и только теперь понял, насколько устал. Как будто этот час провел, не сидя на лавке, а на разгрузке состава с углем. Вид Рорха был не намного лучше. Похоже, он тоже что-то разгружал на соседней станции.
— Не знаю почему... но чувствую себя гораздо лучше, — произнес он, тяжело дыша, — Сдается мне, что это потому, что ты прекратил меня лечить. Пойду-ка я, пожалуй, пока ты не залечил меня окончательно.
— А как же «отвод глаз»?
— Ах, да... Извини. После твоего лечения я забыл, как меня зовут, а не то, что пообещал накануне. Но у тебя ведь не удалось меня как следует вылечить, хе-хе? — Рорх улыбнулся. — Скажу честно — я тоже слукавил. Учить тебя этому умению смысла нет, потому как оно у тебя уже есть. Поверь мне, мое чутье меня никогда еще не подводило. Откуда у тебя оно, явно не от марренов, а?
Николай неопределенно пожал плечами. На память пришла встреча с импами на огуречном поле. Может быть, Рорх не так уж и неправ... Поди сейчас разбери откуда чего появилось, от марренов — по дару крови, от слигра... Хм...
— Ладно, не мое это дело. Слушай, что я скажу, а остальное уже зависит от тебя. На самом деле, наше зрение так устроено, что при неподвижном взгляде имеется слепая зона, достаточная, чтобы в ней скрылся такой крупный объект, как ты. Откуда она берется? Из-за несовершенства глаза. Для того, чтобы получить полную информацию, требуется подключение мозга. Он компенсирует пробелы, удерживая в памяти изображение тех участков, на которые ты сейчас не смотришь. Если ты посоветуешь ему не держать в памяти участок, в котором находишься, то сразу станешь невидимкой.
— Это как понимать — посоветуешь? Не соизволили бы вы не держать в памяти мой образ, чтобы я смог стать невидимкой! Так?
— Так же, как заговариваешь болезнь. Да, вот еще что — не вздумай применять умение для тех, кто имеет фасеточные глаза. Там принцип другой — каждая ячейка ответственна за свой сектор и скрыться не получится никак. И помни — ты не одинок в своей способности. Пока я коротал жизнь на лавке, видел проплывающего мимо крида. Опасайся его. Криды, хоть и пугливы, но злопамятны и невидимы для всех, кто не обладает нашей с тобой способностью.