«Совсем я очумел в этих подвалах. — Конан окинул одобрительным взглядом стройную фигурку девушки. — О простой учтивости забываю…»
Он протянул руку и дернул за конец шнурка, который стягивал ворот ее рубахи. Линель зажмурилась, как будто ожидала удара, но не двинулась с места.
Киммериец, шагнув вперед, бережно притянул ее к себе. Щеки амазонки стали совсем пунцовыми, но она не сопротивлялась и лишь смотрела на варвара не мигая. Сорвав с нее одежду, Конан на мгновение отступил на шаг, чтобы окинуть оценивающим взглядом новую подружку. Линель, как он и предполагал, была изумительно сложена, просто идеально: смуглые покатые плечи, тонкая талия, красивые бедра, стройные, хорошо развитые ноги, небольшие, но округлые ягодицы и высокая грудь.
Киммериец почувствовал, что эта прекрасная девушка вызывает в нем непреодолимое желание. Конан привлек ее к себе и ощутил, как она затрепетала в его руках. Линель отдалась ему неумело, но оказалась такой пылкой, что он немедленно позабыл о ее неопытности. Варвар постарался быть с ней помягче и поласковее, чтобы первая близость не испугала девушку. Она же наслаждалась полнотой переполнявших ее чувств, прижимала его сильные ладони к себе, целовала и ласкала их. Когда он отстранился, девушка вновь приникла к нему и вздохнула:
— Так скоро?
— Ничего себе! — буркнул варвар. — Конечно, будь моя воля, я провел бы так с тобой всю войну. Но как же наши друзья? Пожалуй, будет больше толку, если мы присоединимся к ним.
— Ты прав, — с видимой неохотой согласилась Линель, поспешно натягивая одежду. — Я сейчас!
Она, раскрасневшаяся и сияющая, легко выпорхнула за дверь и мгновенно вернулась:
— Вперед! Во дворце наши бьются с караулом Эниды.
Конан поспешил за ней и, вылетев на галерею, увидел, что несколько девушек с повязанными на лбу синими лентами отбиваются от двух десятков амазонок в шлемах, по которым он признал охранниц правительницы.
— А ну! — гаркнул он, вламываясь в ряды царской стражи, словно коршун в курятник. Несколькими мощными ударами киммериец выбил сабли из рук ближайших амазонок. — Сдавайтесь! — заревел он, как свирепый бык, вновь бросаясь на оторопевших стражниц. — Или вас уже ничто не спасет!
Неожиданное появление гиганта с развевающейся черной гривой и пронзительным взглядом полыхавших синим огнем глаз решило исход схватки: несколько амазонок, побросав оружие, сдались сторонницам Дейдры, некоторые, обезоруженные варваром, бежали вместе с остальными стражницами, даже не помышляя о сопротивлении — такой ужаас нагнал на них внезапный натиск киммерийца.
«Женщины и есть женщины, даже такие воинственные, — усмехнулся Конан, наблюдая за тем, как амазонки с синими лентами разоружают остатки стражи. — Очень часто их удается взять просто на испуг!»
Он оглянулся по сторонам, разыскивая Линель, и увидел, что та отдает распоряжения. Амазонка помахала ему рукой:
— Сейчас отведем пленных в подземелье и все направимся в город!
Возбужденные схваткой девушки обсуждали бой, бросая на варвара взгляды, полные уважения и восторга.
— Вперед! — скомандовала Линель, вновь вернувшаяся на галерею.
Киммериец побежал к выходу из дворца, девушки поспешили за ним. Отовсюду сбегались женщины с синими повязками на лбу, и варвар еще раз подивился тому, как много среди амазонок оказалось противниц Эниды. Мощным ударом ноги он распахнул дверь, выходившую во двор, и помчался к воротам, за которыми слышались звуки битвы: крики, звон мечей. В городе, как и предполагала Линель, началось восстание. Пробежав с десяток шагов, киммериец вдруг почувствовал, что земля вдруг вздымается, словно под ногами — пригорок, хотя Конан мог бы поклясться чем угодно, что дворцовая мостовая была ровной, как стол. Внезапно впереди взметнулся столб пламени, смешанного с мелкими камнями, комьями почвы и песка. Варвар едва успел остановиться. Сзади раздался громкий вопль ужаса. Из разверзшейся щели повалили клочья белесого тумана, сгустившиеся в нечто напоминавшее гигантскую грушу грязновато-серого цвета. Голова монстра, если у него вообще была голова, сбоку похожая на петушиный гребень, была усеяна множеством маленьких, беспрерывно моргавших глаз, поставленных так близко друг от друга, что они почти сливались в одно бесформенное студенистое пятно. Эти глаза, которые, то закрывались кожистыми складками, то вновь влажно блестели, как будто вцепились в застывшего от неожиданности киммерийца. Нижняя часть тела чудовища представляла собой как бы огромную хризантему с тысячью длинных и очень тонких лепестков, которые угрожающе вытягивались, норовя схватить киммерийца, словно болотная росянка зазевавшуюся муху.
— Бегите отсюда! — обернувшись к амазонкам, крикнул варвар.
Девушки дружно попятились назад, и в это мгновение Конан почувствовал, что пара щупалец вцепилась в его одежду. Он легко перерубил их взмахом меча, но не успел отпрыгнуть в сторону, как к нему прилип десяток новых серых нитей. Киммериец рвал их движениями тела и взмахами меча, но щупалец было слишком много: на место разрезанных подтягивалось множество других, и скоро варвар, оплетенный сотнями нитей, в бессильной ярости бился в них, словно рыба, запутавшаяся в сетях. Он успел повернуть голову, чтобы крикнуть женщинам, которые пытались прийти ему на помощь:
— Назад! Не подходите! Иначе погибнем все!
«Опять колдовские штучки гадюки Мэгенн!»
Конан изо всех сил упирался ногами в мостовую, но щупальца тащили и тащили его к открывшемуся посередине этого гигантского цветка отверстию, похожему на огромную пасть. Пот градом лил с киммерийца, он напряг последние силы, но зев чудовища неумолимо приближался. Еще несколько мгновений и монстр его поглотит. Эта тварь переварит его как муху! Варвар видел подобное на болотах, где хищное растение расправлялось с мошками. Когда лепестки размыкались вновь, только чешуйки крыльев выпадали наружу и, падая, кружились в воздухе.
«Вот так сейчас будет и со мной, — почти теряя сознание, подумал Конан, — только одежду и меч эта дрянь, пожалуй, выплюнет. Хорош конец, нечего сказать, клянусь кишками Нергала!»
В глазах у него потемнело, от смрада, вырывавшегося из чудовищной пасти, к горлу подкатывала неудержимая тошнота. Варвар почувствовал, как щупальца приподнимают его и отрывают от земли.
«Конец!» — мелькнуло в мозгу, но в тот же миг Конан вдруг почувствовал, что под ногами вновь появилась твердая почва.
Одновременно он услышал шум тысяч крыльев, и великое множество невесть откуда слетевшихся птиц закрыло небо. Киммерийцу показалось, что щупальца ослабили хватку и уже не тянут его с такой силой, как раньше. Так и было! Птицы, кружа над монстром, клевали его глаза, бросались на белые нити, рвали чудовище когтями. Обрывки щупалец закружились в воздухе, словно паутина, и варвар почувствовал, что может пошевелиться. Скоро он начал помогать своим неожиданным спасителям одной рукой, потом освободил вторую и, оторвав от себя последнюю нить, отпрыгнул в сторону от зловонной пасти монстра. Тварь почти не была видна из-за облепившей ее тучи птиц. Они взлетали в воздух и с криками вновь падали вниз, вонзая клювы в податливую плоть. Монстр пытался отбиваться щупальцами, иногда ему удавалось схватить птицу, но тут же десятки других пернатых занимали ее место, и тварь на глазах съеживалась и опадала.
Прошло совсем немного времени, и все было кончено: на каменных плитах бурым пятном расползлась омерзительная лужа слизи, а птицы, покружив над останками чудовища, едва не отправившего Конана на Серые Равнины, с шумом взмыли вверх и полетели прочь.
Киммериец перевел дыхание и оглянулся вокруг. Женщины, еще не оправившиеся от пережитого ужаса, сбились в кучку и не двигались с места. Варвар тоже чувствовал дрожь во всем теле и неожиданно накатившую слабость. Он опустился на одно колено, собираясь с силами.
— Все кончилось, — повернулся он к амазонкам. — Нельзя терять времени. Бежим!
Женщины опомнились и последовали за ним к воротам, ведущим из дворца на городскую площадь. Шум схватки уже слышался где-то вдали, а навстречу Конану бежали несколько амазонок, впереди которых он увидел Дейдру.