- А эти повозки Профсоюза?
- Наши, но ты представляешь, сколько они стоят? Мне проще сразу прибить тебя, а не определять в отрабы, всё равно не отработаешь…
- Я легонько! – пообещал Кан и тут же ударом руки снёс фару и со страшным скрежетом помял защитный кожух одной из них.
- Кан Ма, приказываю остановиться и не совершать никаких действий! Вы нанесли ущерб имуществу Профсоюза, при невыполнении приказа вы будете уничтожены! – тут же изменился тон и громкость голоса Мастера-арбитра. Такого трудно было ослушаться, ведь опытный боец выше семидесятого уровня очень быстро выполнил бы свою угрозу.
- Что тут происходит? – откуда-то из-за спины раздался ещё более грозный рык. – Вы мне Лютика напугали!
- Остановлена порча имущества, Магистр! Сейчас буду оценивать ущерб…
- Нечего тут оценивать! Вот и Ягодка разволновалась, на три месяца его в Южные шахты, пусть охладиться, раз такой горячий.
- Но, тут ущерба…
- Считай, я добавил в ущерб нервные клетки Ягодки и Лютика, исполняй. – отрезал Магистр Мюллер и направился к своей ездовой ящерице, возле кошки уже хлопотала его жена.
- Мда, парень, как-то тебе сильно не везёт, но, будь уверен, твой контракт аннулирован, не переживай, оттиск твоего жетона на документе почернеет, работодатель всё поймёт, останется тебе только выжить в Южных шахтах.
Какие-то Южные шахты совсем не пугали Кана, поначалу, тем более, что его посадили на корабль и он впервые в жизни передвигался на чём-то другом, а не на своих двоих, потом было завораживающее Центральное море, где из вида пропала суша, а потом ослепительно зелёный, яркий южный берег этого моря. Стало намного теплее, даже жарко, как он тут будет охлаждаться Кан не понимал, пока не увидел сами шахты.
Огромная стена преграждала вход в ущелье. За ней находились транспортная и погрузочная площадка, здания администрации, охраны, гостевая зона. Глубже в ущелье шла вторая стена, за которой уже стояли бараки отработчиков, кухня, и сортировочная площадка, а ещё лежала вечная тень. Там стало немного прохладнее. Дальше уже шло само узкое ущелье, которое постепенно превращалось в пещеру, где уже начинались шахты.
Его сразу же разместили в бараке, предварительно надев на шею массивный и хитрый артефакт, попросили не пробовать его снять, иначе можно потерять голову. В принципе, у этого артефакта и было всего две функции, издавать сигнал на рассвете и вечером, когда можно заканчивать работу, возвращаться и сдавать добытое, а также отрывать головы. В зависимости от ценности добытого выдавали различные порции ужина, ничего не принёс – минимальная пайка, за уникальную добычу могли побаловать чуть ли не ресторанной кухней для стола самого Германа Ши, гроссмейстера профсоюза Арбитров, управляющего этой шахтой. Было не удивительно, что сюда отправили целого гроссмейстера, ведь, как оказалось, эти шахты были богатейшими на самые ценные руды, минералы и драгоценные камни, но в то же время и самыми опасными. Внутри этого горного массива существовало большое количество трещин, расселин, пещер, колодцев, откуда очень часто что-нибудь, да выползало, поэтому отработчики все как на подбор были выше пятидесятого уровня. Массивный артефакт-ошейник обеспечивал дополнительное спокойствие, ведь по заверениям охранников он пробивал внутренние щиты вплоть до восьмидесятого уровня.
Вечером, услышав сигнал ошейника, Кан двинулся в сторону столовой, к которой начали подтягиваться и другие отработчики. Забрав свою минимальную порцию, которая могла разве что немного поддерживать жизнь, он спросил про двух бедолаг, которые валялись на койках в бараках: один лежал без движения, второй немного постанывал, у него были сильно повреждены ноги.
- Придут, получат свою минимальную порцию, не придут – их дело.
- Но они же не могут ходить! Как они придут? Давайте я отнесу им их порции!
- Самый хитрый? Тройной паёк захотел, вали отсюда, пока не накинули тебе срок.
Возмущение прямо-таки разрывало Кана, а ещё к этому прибавлялись горечь и обида, как они вообще могли подумать о таком. Потом до него дошло, что думали они так потому, что сами поступали бы таким образом. Его разочарованию в людях не было предела. Не сдавая посуды, он сполоснул миску, набрал в неё воды и понёс в барак, ведь пить можно было сколько угодно, однако кружки были прикованы цепью к баку. Там напоил отраба с переломанными ногами, подошёл ко второму, но тот уже был мёртв.