Так или иначе, но 21 июля в Зимнем дворце был дан торжественный прием по поводу манифеста. Всего две недели спустя его опубликования. Столица кипела и бурлила. Санкт-Петербург из-за этой выходки Императора стал на какое-то время центром интереса всего мира. Поэтому на прием Николай Александрович даже приказал министру двора продавать билеты за очень немаленькие деньги. Шутка ли – такое событие! Пригласил минимум обязательных персон бесплатно – а остальные пусть сами приходят, кто пожелает. Только оплатив входной билет. За право фотографировать на приеме он также велел брать отдельную плату. Ну и отдельный платный абонемент на финальную пресс-конференцию.
Жлоб? Может быть. Но копейка рубль бережет. Тем более что деньги получились немаленькие. Он поначалу думал ниже ставку сделать. Но через третьих лиц осведомился – готовы ли издательства к ожидаемым расценкам. И, на удивление, никто не отказался. Более того, билеты даже старались друг у друга перекупать, мест-то было очень ограниченное количество…
– Ваше Императорское Величество, – произнес Ганс фон Швейник, посол Германской империи в России. – Я в восхищении. С вами Россия преображается не по дням, а по часам.
– Приятно это слышать, – вежливо улыбнувшись, ответил Николай Александрович. – Вижу скепсис на вашем лице. Зря. Очень зря, – произнес наш герой, краем глаза заметив, как посол Франции прислушивается к их разговору. – Для России Германия всегда была важна и близка. За исключением отдельных недоразумений…
– Да, но Ваше Императорское Величество говорит об украденной победе…
– Это так, – кивнул Николай Александрович. – Но я надеюсь, Германия сможет найти выход из этого тупика. Лично мне очень неприятно, что между странами с вековой дружбой из-за мелкой сиюминутной выгоды начала развиваться вражда.
– Понимаю, – произнес Ганс фон Швейник, чуть поклонившись, – и разделяю ваши чувства. Возможно, вам будет приятно слышать, что готовится отставка Отто фон Бисмарка.
– Увы, радости в этом не вижу. Этот человек – опытный и разумный руководитель. Да, при его непосредственном участии произошел разлад между нашими странами. Но лично я не уверен, что в Германии есть достойная замена ему.
– Вы думаете?
– Убежден. Отставка Бисмарка нужна кайзеру. Это секрет Полишинеля. Но снять его с поста он просто так не хочет, опасаясь потери контроля над правительством. Ведь там везде люди Бисмарка. И я бы опасался на его месте. Старик хитер и опытен. Но мое одобрение его снятия невыгодно России. Этот шаг лишь усугубит прохладные отношения между нашими странами и спровоцирует антироссийскую риторику… или даже выступления. Зачем мне оказывать такую услугу моему кайзеру?
– Вы думаете, все так серьезно?
– Бисмарк опасен. Это факт. И снятие его с поста в качестве уступки России только осложнит наши отношения. Если мой царствующий брат желает знать мое мнение, то я хотел бы видеть Бисмарка на посту канцлера Германии как можно дольше. И вообще – желаю ему долгих лет жизни и крепкого здоровья. Впрочем, я рад, что Германия начала пытаться найти точки соприкосновения с Россией. Да, пока слишком лукаво. Но я уверен – лиха беда начало. Может быть, после нескольких неудачных попыток вы перестанете считать нас дикими варварами и попытаетесь уже делать взаимовыгодные предложения, – произнес Император, очень тепло улыбнувшись.
– Я тоже на это надеюсь, – ответил Ганс с довольно кислым лицом. Ему не удалось сдержать разочарования.
– Ну же, друг мой, не надо расстраиваться. Заходите ко мне на днях. Пообщаемся в более спокойной обстановке. Отношения легко испортить и сложно возродить. Но я уверен – мы что-нибудь придумаем. Во всяком случае, у меня есть для вас очень интересное предложение.
– Я с радостью навещу вас, – произнес немало воспрянувший духом посол. Николай Александрович кивнул ему и двинулся дальше, краем глаза отметив чрезвычайное напряжение на лице французского посла. Ну так и правильно. Нечего тянуть кота за всякие места. Когда они посещали Россию с визитом? Сколько времени прошло? А воз и ныне там. Чего-то обсуждают да чешутся. Вот пусть и подумают, о чем он там приватно будет с германским послом разговаривать. Ведь Император ясно дал понять: не согласятся – будет искать союза с Германией. Благо что общие интересы не только имелись, но и были куда как шире, чем с Францией.