— Речь идет о военно-морском флоте, сэр.
Хэй оживился.
— Флот претендует на верховенство над армией?
— Да, сэр. Мы пережили ужасную неделю. Из-за войны, в которой отличился флот.
Проблема была Хэю хорошо знакома, как, впрочем, и всему Вашингтону.
— Адмирал Дьюи выше по званию генерала Майлса, — быстро сказал Хэй, — поэтому он желает, чтобы флот приветствовал президента первым, до армии.
— Так вам все известно, сэр?
— Я этого не знал. Но такие вещи я с легкостью предугадываю. Глупость всегда была в некотором роде моей специальностью. Я готов предложить вам человека, с которым вам надлежит эту проблему решить…
— Разумеется, вы имеете в виду меня. — Между ними возник Илайхью Рут. — Я вынес твердое решение. С начала столетия армия пользовалась правом первородства по отношению к флоту. Так обстоит дело, объяснил я адмиралу Дьюи.
— Что он вам ответил, сэр?
— Он сказал, что мне следует переговорить с миссис Дьюи. — Улыбка Рута сверкнула, как лезвие ножа. — Я же ответил, что слишком занят. И на пустые разговоры у меня нет времени.
— Не знал этого раньше, — сказал Хэй благодушно. — Вы позволяете себе лишь серьезные разговоры?
— Сверхсерьезные.
— А мне, похоже, суждено все время разглагольствовать о мелочах. Вот почему я не понимаю почти ничего из того, что вы говорите.
Кортелью поспешил удалиться; пикировка старших государственных мужей поставила его в неловкое положение. А Рут тем временем перешел к делу.
— С вас десять долларов, Хэй. Гоните. Я выиграл.
— По поводу начала нового века?
Рут кивнул и достал из кармана смокинга газетную вырезку.
— Авторитетное мнение, — сказал Рут. — Это «Ревью оф ревьюз».
— Вряд ли … — начал было Хэй.
Но Рут не собирался уступать. Он прочитал вслух:
— «31 декабря, — доктор Шоу имеет в виду вчерашний день, — мы завершили 1899-й год — иными словами, оставили позади 99 из 100 лет, образующих полное столетие». А теперь, дорогой мой, следите внимательно за его аргументацией.
— Вы же знаете, дорогой, что я безнадежен, когда дело касается цифр.
— О чем безусловно свидетельствует ваша обширная собственность. Вы все же достаточно образованны, чтобы понять его мысль. «Мы должны отдать девятнадцатому столетию триста шестьдесят пять дней, что принадлежат его сотому и последнему году, прежде чем начнем первый год двадцатого столетия». Вам это наверняка покажется убедительным, — удовлетворенно сказал Рут. Хэй увидел, как за спиной его собеседника миссис Дьюи, вся в чем-то сапфирно-голубом, каким-то образом ухитрилась пробраться в самый центр Голубой гостиной, где за ней с затаенной тревогой наблюдал Кортелью.
Рут продолжал говорить, не ведая, какая драма разыгрывается за его спиной.
— «Математические способности проявляются с наибольшей очевидностью в сфере финансов, чем где-либо еще…» Создается впечатление, что мистер Шоу лично знаком с вами, дорогой Хэй.
— Я простой человек, Рут. Вы это хорошо знаете. Показательный пример обычных скромных способностей. Не более того, что можно найти в бабушкиной хрестоматии.
— Если и так, то ни один человек, готовый отпустить веку девяносто девять лет, не согласится взять тысячу восемьсот девяносто девять долларов, если ему должны вернуть тысячу девятьсот. Не так ли?
— Вы жестоки. — Хэй протянул Руту десять долларов. — Вы выиграли. А раз так, то возможно и весьма вероятно, что моя мечта осуществится и я умру в девятнадцатом столетии.
— Странные у вас амбиции. Боже, здесь миссис Дьюи.
— Она взяла в плен Лонга. Он стал чем-то вроде ее бухты Кавите.
Большие кукольные глаза миссис Дьюи смотрели на военно-морского министра Лонга, а ее хрупкая кукольная рука мягко, но настойчиво сжимала его локоть.
— Назревает беда, — начал было Хэй, но тут оркестр морских пехотинцев заиграл президентский гимн «Салют командиру», и гости, толпившиеся в Зеленой, Красной и Голубой гостиных, расположились теперь у изножия лестницы, по которой торжественно спускались президент и — ко всеобщему изумлению — миссис Маккинли. Она шла, прильнув к мужу, он поддерживал ее за локоть. Было что-то очень значительное, думал Хэй, в абсолютной ординарности этой супружеской пары. Гости устремились в Восточную гостиную.
Маккинли первым поздоровался с Хэем, тот поклонился в ответ и встал, с кабинетом министров позади него, в хвост дипломатическому корпусу.
Внезапно Хэй увидел, как миссис Дьюи оказалась у его левого локтя, опираясь о правую руку военно-морского министра.
— Счастливого Нового года, мистер Хэй! — Она смотрела на него невинными глазами; даже ресницы у нее были кукольные, они росли как бы отдельными пучками, что придавало несколько искусственное выражение ее фарфоровым голубым глазам.