— Я не вечно буду холост, — пролепетал Лер. Девица Дрекслер поджала губки, словно собираясь поцеловать воздух. Да, это бедная избранница, подумала Каролина. Но вполне возможно, что они стоят друг друга. Из меня выйдет еще одна мадемуазель Сувестр, решила она.
— Мы слышали, — сказала мадам Астор, — что вы и Мэми, такая оригиналка, право же, — в голосе мадам Астор слышался королевский в своей самоуверенности сарказм, — собираетесь устроить обед для собак.
— Для собак? — низкий голос миссис Джек упал на регистр ниже и стал почти похож на собачий.
— Да-да, для собак, — взвизгнул Лер. — Каждая с хозяйкой или хозяином.
— Забавно. — Это слово мадам Астор растянула на три протяжных слога.
— За одним столом? — спросила Каролина.
— Столы, конечно, будут разные.
— Так что отличить собак от хозяев не составит никакого труда? — Уже начав, Каролина поняла, что снова заходит слишком далеко. В Ньюпорте к остроумию относились с подозрением и даже побаивались его, но остроумие в женщине считалось достаточным основанием для сожжения ее на костре, причем не только в Ньюпорте.
Обе Асторши предпочли оставить промах Каролины без внимания. Но она хорошо знала, что если ее будут судить как ведьму, обе дадут уничтожающие показания.
Лер взял на себя обеих дам и повел их к гостям.
— Он ужасен, — сказал Блэз.
— Ты только представь, каким скучным без него был бы Ньюпорт.
— Плону нужна богатая вдова, — Блэз решил переменить тему.
— Тут я ему не помощница. Я не принадлежу к этому кругу. В Вашингтоне…
— Почему бы тебе не взять его туда осенью?
— Я готова взять его куда угодно. Я, как ты знаешь, просто обожаю его…
— Знаю. — Они посмотрели друг на друга. Оркестр исполнял «Сказки Гоффмана». — Я слышал, что у кузена Джона умерла жена.
Каролина едва заметно кивнула.
— Как поживает мистер Хаутлинг?
— Да бог с ними, этими адвокатами! — Блэзу не понравился оборот, какой принимал разговор. — Я объяснил Плону, что младшая миссис Астор только флиртует.
— Думаю, он и сам это понял. Но ему кажется, что он лучше понимает американок, потому что соблазнил их немало в Париже.
— Он рассказывает тебе такие вещи?
— А тебе?
— Да, но я же мужчина.
— Видишь ли, я не американка. И потом, чем они занимаются в Париже — совсем другое дело. — Каролина подумала о прекрасной миссис Камерон и ее красавчике-поэте, а также о внушительных рогах, снова выросших на голове Дона Камерона, не говоря уже об изящном носорожьем роге над розово-мраморной лысиной Генри Адамса.
Подошел лорд Понсефот, без сомнения уже утомивший Элен Хэй своими привычно долгими и значительными ответами на вопросы, которые ему никто не задавал.
— Ваш друг мистер Херст в отличной форме, — начал он, проявляя осведомленность о занятиях Блэза. — Он назвал бедного мистера Хэя креатурой Англии.
— Да это так, для красного словца, — сказал Блэз.
— Между репортажами об убийствах, — добавила Каролина.
— Вообще-то он намерен вдохновенно поизмываться над Рузвельтом.
Понсефот надолго закрыл глаза, что всегда было признаком его глубокой заинтересованности. Это значило, что в Форин оффис скоро помчится очередная зашифрованная депеша.
— Да? — глаза его снова открылись.
— Шеф общался с некоторыми лидерами гугушников…
— Кого?
— Гу-гу, — сказала Каролина, — так называют здесь сторонников реформы государственной службы; называют те, кто существующей системой вполне доволен. Гу-гу это сокращение слов «хорошее правительство», которые не вызывают восторга у мистера Рузвельта, как и у всех добропорядочных американцев. Я права, Блэз?
— Ты меня просто поражаешь, — не без зависти похвалил Блэз сестру.
— Гу-гу, — пробормотал Понсефот без восторга.
— Гугушники нападают на Рузвельта, потому что он креатура боссов, но любит рассуждать о реформах, хотя в душе он, как и сенатор Платт, против них. Когда начнется избирательная кампания, Шеф попытается извлечь из этого все, что только возможно.
— Мне кажется, — сказал Понсефот, — что губернатор Рузвельт простой солдат, которому чужда эта бурная политическая жизнь.
— Солдат! — громко расхохотался Блэз. — Да это политикан, которому выпала редкостная удача на Кубе.
— А как же славная победа над Испанией, для которой он…
— Да, он был ее архитектором, — сказал Блэз, и Каролина была изрядно удивлена тем, что брату известно о заговоре, который составили Рузвельт с Лоджем, совместно с Адамсами и капитаном Мэханом. — Но не солдатом. Подлинная история того, что произошло на Кубе, которую Шеф никогда не напечатает, не в том, как мы решительно разгромили испанцев, а как семьсот храбрых испанцев едва не разбили на голову почти шесть тысяч неумелых янки.