— Я же говорил, — едва не выкрикнул Рузвельт, повернувшись к Хэю, — что это была ошибка — назначать адвоката в военное министерство, да к тому же адвоката корпораций.
— А что в этом плохого? — невинным тоном спросил Рут. — Кем, по-вашему, был президент Линкольн?
— В самом деле, кем? — перепалка привела Хэя в восторг. — Конечно, Линкольн только начал зарабатывать деньги, защищая интересы железнодорожных компаний, когда его выбрали президентом, а вы, мистер Рут, пользуетесь репутацией лучшего адвоката нашего времени.
— Не преувеличивайте, — еле слышно прошептал Рут со смиренным поклоном.
— Вы оба просто чудовища! — внезапно рассмеялся Рузвельт. Начисто лишенный чувства юмора, он обладал врожденным умением сглаживать отношения, которые могли, пользуясь его излюбленным словечком, стать «напряженными». — Но так или иначе, к вице-президентству я не стремлюсь, чего другие, прежде всего Платт, добиваются для меня…
— Он просто готов на все, — согласился Рут, — чтобы выставить вас из штата Нью-Йорк.
— Здорово! — маленькие голубые глаза, прятавшиеся за пухлыми щеками, блеснули. — Если Платт хочет от меня избавиться, значит я очень хороший реформатор.
— Или просто всем осточертевший.
Рузвельт вскочил на ноги и уже шагал, — точно отправляясь на войну, подумал Хэй. Актерство было у него в крови.
— Я слишком молод, чтобы четыре года подряд слушать, как сенаторы выставляют себя дураками. У меня нет денег. Мне надо дать образование детям. На восемь тысяч долларов в год я не могу позволить себе то, что могли Мортон и Хобарт. — Остановившись у камина, он спросил Хэя: — Как чувствует себя Хобарт?
— Он дома. В Паттерсоне, Нью-Джерси. Он умирает. — Президент уже предупредил Хэя, что, в соответствии с конституцией, государственный секретарь вскоре, в отсутствие вице-президента, станет преемником президента в случае его смерти. Мысль эта приятно взволновала Хэя. Что касается бедняги Хобарта, то Хэю оставались только мирские молитвы, а также вполне практическая мысль о том, что, если вице-президент умрет, Лиззи Камерон сможет вернуться в Тейлоу-хаус на Лафайет-сквер на год раньше, чем планировалось, осчастливив этим Дикобраза, который все еще находится в Париже, исходя колючками по Лиззи, которая в свою очередь влюблена в американского поэта, что моложе ее лет на двадцать. И точно так же, как она заставляла страдать Адамса, поэт заставлял страдать ее; таким образом поддерживался извечный любовный баланс: он любит ее, она любит другого, который любит себя. Хэй был счастлив, что все, касающееся любви, осталось для него позади. У него не было адамсовского неистощимого пыла, не говоря уже о здоровье.
— Я предложу в губернаторы вас, мистер Рут, если сам не буду баллотироваться. — С этими словами Рузвельт бессмысленно подпрыгнул на месте.
— Я забыл вам сказать, что вы сама доброта, — с притворной скромностью сказал Рут. — Но ведь сенатор Платт вам наверняка уже объяснил, что я неприемлем для его организации.
— Откуда вы знаете? — Иногда Хэю казалось, что лукавый от природы Рузвельт чудовищно наивен.
— Просто я иногда интересуюсь состоянием собственных дел, — с деланной наивностью сказал Рут. — Я слышу, что говорят люди. К счастью, я не хочу быть губернатором штата Нью-Йорк. Я не хочу знать Платта ближе, чем знаю сейчас, и, как и адмирал Дьюи, я не люблю Олбани.
— Но адмиралу нравится губернаторский особняк, — сказал Хэй.
— Он простой воин с простыми вкусами. Я сибарит. Так или иначе, губернатор, вы будете счастливы узнать, что я перед вами капитулировал. В следующем месяце ваш друг Леонард Вуд будет назначен военным губернатором Кубы.
— Здорово! — Короткие ручки зааплодировали. — Вы не пожалеете об этом решении. Он самый достойный. А кто станет первым генерал-губернатором Филиппин?
— Может быть, вы?
— Велико искушение. Но захочет ли президент меня искусить?
— Думаю, да, — сказал Рут, отлично зная, как и Хэй, что чем дальше Маккинли сможет сплавить Рузвельта, тем спокойнее ему будет — при всем его добродушии. Рузвельт в любой момент может получить Филиппины теперь, когда кровавая миссия умиротворения завершена. Десятки — некоторые утверждают, сотни — тысяч туземцев убиты, и хотя генерал Отис постоянно обещает сломить сопротивление мятежников, Агинальдо все еще в бегах, и это раскалывает Соединенные Штаты в наступающем году президентских выборов, и скоро последует ответ Марка Твена Редьярду Киплингу, как рассказал Хэю их общий друг Хоуэллс. А пока старый лодочник с Миссисипи, обосновавшийся ныне в Хартфорде, штат Коннектикут, заявил в газетах, что американский флаг со звездами и полосами следует заменить другим, украшенным черепом и костями, что явится официальным признанием новой роли Соединенных Штатов — международного стервятника, питающегося падалью.