– Вот этот боец, – кивая головой на Луция, проговорил Марк.
Велиал быстро подошел к парню и взял его обеими руками за голову. Его руки были настолько ледяными, что Луций даже вздрогнул от такого прикосновения. Покрутив голову парня в разные стороны, Велиал осмотрел его зрачки, затем ощупал руки и ребра. Затем он молча отошел к столу, отщипнул от пучков понемногу разных трав, сложил все в ступу и начал перемалывать, добавляя в снадобье каких-то порошков.
Различные заболевания традиционно лечили лекарственными растениями, поэтому у Луция эти манипуляции не вызвали никакого подозрения или вопросов.
– Ну, вот видишь, Велиал – отличный лекарь. Поверь мне, в Риме нет лучшего врача, чем он. Он может практически все, – улыбаясь, проговорил Марк. – Я знаю его очень давно, и он не раз выручал меня своим умением, да и не только меня. Он сам готовит все снадобья и лекарства и даже ездит специально на остров Крит, так как считает, что именно там растут лучшие травы и коренья. Хотя на моей вилле есть целая оранжерея, и я не раз предлагал ему брать растения оттуда, но он у нас старых привычек: ни в какую не соглашается! А если бы ты видел, как он лечит боевые раны! Он просто мастер поднимать на ноги даже самых безнадежных. Ну, надеюсь, это его умение тебе никогда не пригодится.
– У парня сильное сотрясение, пара серьезных ушибов и ссадины, – не поворачиваясь к своим посетителям, промолвил Велиал. Затем он подошел к Луцию, протянул ему стакан воды и вложил в руку непонятную смесь.
– Прими это и запей водой. А вот это… – положив сверток рядом. – Это будешь принимать на ночь три дня подряд, и тебе станет лучше.
– Спасибо, – выпив снадобье, вежливо поблагодарил лекаря Луций.
– На здоровье. А теперь ступай и не завязывай драку, если не уверен в победе. Если что, Марк знает, где меня найти.
– Благодарю тебя, Велиал. Ну что, Луций, тебе стало легче?
Как ни странно, Луций и впрямь порозовел, у него перестала болеть голова, прошли слабость и тошнота, боль в теле куда-то отступила. Он улыбнулся и в знак согласия кивнул головой.
– Ну и прекрасно.
Выйдя на улицу, Луций увидел своих друзей, которым что-то рассказывал помощник Марка, и они, словно завороженные, слушали его, открыв рты.
Заметив, что Луций вышел, похорошев лицом и улыбающийся, они бросились к нему с расспросами о том, как и что с ним делали, что он видел у лекаря интересного, чем таким тот его лечил и было ли лекарство вкусным или нет.
– Так, молодежь, все вопросы по пути домой. Нам тоже пора делать свои дела. Все же милосердию тоже есть предел. Так что идите, а то вас теперь ищут по проулкам.
Парни отблагодарили Марка и Сципиона и помчались домой, расспрашивая друг друга и делясь впечатлениями о пережитых приключениях, словно они провели этот день порознь. Хвалились Луцию, что воина зовут Абигор и что он обещал научить их сражаться, как настоящих воинов, что он рассказывал легенды о походах и сражениях, каких-то крылатых существах, которых он называл архангелами. Луций в свою очередь поведал им о странном лекаре и о том, что видел внутри дома. Естественно, никто из них не рассказал своим родителям о том, что с ними произошло. Дома за то, что их искали всеми возможными средствами, так как они пришли, когда уже стемнело, каждому всыпали по десять палок, отправив ночевать на стойло. Затем их заставили убирать за скотиной, помогать по хозяйству и не пускали гулять почти неделю. В школе Клементий смотрел на них с яростью, но не трогал, а домой их теперь провожал Кристиан, встречая каждый день сорванцов у ворот.
Марк и Сципион долго смотрели на убегающих мальчишек, затем Сципион произнес:
– А если мы не сможем совладать с ним, вдруг они не пойдут за ним? И все будет утеряно?
– Мы должны помешать тому, что задумал мой брат. Нельзя допустить, чтобы они вышли чистыми из воды. А насчет того, что они могут не пойти за ним, можешь не волноваться. Он пастух, а стадо всегда идет по велению пастуха. И запомни, Абигор, из человека всегда можно сделать животное, а вот из животного сделать человека пока не удавалось никому. Да, кстати, нужно будет поговорить с отцом этого Клементия, пускай он оставит парней в покое.