– Папа! Не тронь моего отца! Папа, папочка! – прокричал Маркус и бросился к Корнелию, который от удара свалился на пол в полусидячем положении.
– Все нормально, сынок. Все хорошо, ничего страшного, – проговорил Корнелий и обнял Маркуса.
– Отец, пожалуйста, не зли их, я не хочу, чтобы они тебя били, – всхлипывая от жалости, сквозь слезы проговорил Маркус, помогая Корнелию подняться и усаживая его обратно за стол.
– Устами твоего сына глаголет истина! Послушай его, твой малец дело говорит, – с иронией и издевкой сказал Константин. – Облегчи участь себе и своим детям.
– Не троньте моих детей! Ради всех богов прошу вас, – прошипел Корнелий. – Забирайте все, но оставьте в покое ребят.
– Непременно заберем, не беспокойся, уж мы-то знаем свою работу!
– Не сомневаюсь, – сквозь зубы проговорил Корнелий, вытирая рукой кровь с разбитого лица.
Солдаты ходили взад и вперед, беззастенчиво унося все то, что удалось скопить Корнелию. Если учесть, что в последние десять лет дела потихоньку налаживались, то унести было что. И от этого становилось еще обиднее расставаться с нажитым, поскольку любая вещь в доме была заработана неимоверным трудом. В особенности Корнелий жалел домашний скот, разведением которого занимался лично. Его буйволы ценились на бычьем рынке, и за них платили втрое больше, чем за других, и он этим не мог не гордиться. Ну и земледелие, за которое в их хозяйстве отвечал Леонид, тоже приносило определенную финансовую прибыль, которая тратилась в основном на покупку одежды и орудий туда. А теперь его этого лишали, попросту грабили, и с этим ничего нельзя было поделать.
Все молча наблюдали за происходящим, и только Рем негромким рыком провожал проходящих мимо солдат. На небе сгустились тучи, которые вот-вот должны были прохудиться и обрушиться на землю тоннами воды. Мрачным, темно-синим окрасом они еще больше нагнетали обстановку. Изредка небо рассекали молнии, которые сопровождались раскатистым громом, пугавшим всех присутствовавших в комнате. В такие моменты Маркус вздрагивал и прижимался одной рукой к Рему, а другой – к своему отцу. Сидя на корточках, мальчик со страхом смотрел то на солдат, то на собаку.
– Ну, вот, по-моему, и все. Надеюсь, ты успел попрощаться со всеми? – хлопнув по плечу Корнелия, проговорил Константин. Обойдя Корнелия, встав напротив него и опершись руками о стол, он продолжил:
– Сам встанешь и пойдешь или тебе помогут мои ребята?
Корнелий медленно поднял голову и с ненавистью и отвращением посмотрел на солдата. В его глазах блеснул огонь ярости и отчаянья, уловив который Константин медленно положил руку на рукоять гладиуса и злобно улыбнулся. Корнелий обвел взглядом всех присутствующих, которые были очень напуганы, но в то же время так же решительны, как и он. Когда он взглянул на Леонида, тот еле заметно кивнул головой, давая понять, что каким бы ни было решение Корнелия, он его поддержит. Потом Корнелий перевел взгляд на Мартина, который также выражал готовность оказать другу отца любую помощь. Тяжело вздохнув, Корнелий здраво оценил свои силы и, понимая, что ничем хорошим для них его бунтарство не закончится, поостыл и отрицательно покачал головой. Подставлять на верную смерть старика и юнца, да к тому же еще и сына, он не посмел.