Вскоре после прибытия в Карию Александра встретила Ада, бывшая правительница Карии, отстранённая от власти своим братом Пиксодаром. Ада сохранила власть лишь над одной неприступной крепостью Алиндой.
Александр пригласил Аду в свой шатер и там, усадив свою гостью на походное кресло, он поинтересовался — Я слушаю, вы пришли обсудить условия сдачи крепости?
Ада внимательно внимательно осматривала царя армии завоевателей и осталась довольна увиденным — Я пришла вам помочь, Великий царь!
— Чем вы можете мне помочь? И самое главное почему вы готовы это сделать?
Женщина, которая разменяла пятый десяток лет, грустно улыбнулась — Я готова сдать город Алинды, находящийся под моим управлением и готова оказать поддержку тебе, великий воин: правители многих городов, являются моими родственниками и прислушаются ко мне, если ты, Великий Александр, поможешь вернуть мне власть над всей Карией! Я готова признать тебя своим сыном, проведя усыновление и ворота крепостей перед тобой откроются сами без штурма!
Александр задумался, если это правда, то он сможет склонить на свою сторону большую часть карийцев.
— Хорошо! Только я дам другое название твоему городу, он будет называться Александрией-на-Латмосе.
В первый раз после Граника македоняне встретили сопротивление в карийском городе Милете, гарнизон которого возглавлял грек Гегесистрат. Александр осадил этот город с суши, а с моря к Милету подошёл его флот, всего на несколько дней опередивший корабли персов. С помощью осадных машин македоняне разрушили крепостные стены и взяли город штурмом; персидский флот, оказавшись без запасов еды и воды, отступил. Сарматов Александр к штурму не привлек, посчитав что использовать нас как убойное мясо слишком невыгодно.
После этого у персов осталась только одна опорная база на западном побережье Малой Азии — Галикарнас. Там укрылись Мемнон с уцелевшими греческими наёмниками, сатрап Карии Оронтобат, ряд знатных македонских эмигрантов. Со стороны моря Галикарнас защищал огромный флот в четыреста кораблей. Галикарнас был процветающим городом, одним из самых крупных на побережье Малой Азии. Периметр его стен достигал шести километров. Как и в других греческих городах на северо-западной окраине города был акрополь — крепость на высоком холме
Александр приказал строить осадные башни. Я с Бером стояли в стороне, наблюдая за строительством. Бер удивленно кивнул на греков, которые как муравьи готовились к штурму стен — Я не пойму, почему бы нам не захватить участок стены и не войти в город?
— Ну во-первых, зачем мы сейчас будем выпрашивать то, за что нам положена отдельная плата и после неудач Александр наверняка про нас вспомнит. Да и не хочется демонстрировать грекам как мы именно захватываем крепости. Подождем!
Защитники Галикарнаса ожесточённо оборонялись, предпринимая вылазки и сжигая осадные башни македонян. Александр почернел от злости и в этот момент он заметил мое довольное лицо — Ты чему радуешься, жрец?
Я покачал головой — Ты не прав, я просто удивляюсь твоей забывчивости!
Александр хмуро на меня смотрел, будто пытаясь испепелить меня до тла — Это ты о вашем умении захватывать крепости без крови?
— Ты догадлив, царь! Правда за это тебе придется выделить моим сарматам еще десятую часть от той добычи, что находится за стенами Галикарнаса.
Александр указал на город — Договорились, идите и помогите мне как можно быстрее взять этот город!
Дождавшись темноты я лично вместе с Бером, который тоже хорошо навострился ползать по стенам, переодевшись в черное, полезли наверх по той части стены, которая примыкала к воротам, ведущим на Миласу. Македонский лагерь почти полностью погрузился в темноту, и отсюда не было видно, как воины, несколько дней пытавшиеся разбить ворота города, выходящие на Минд, споро грузятся на корабли, чтобы обогнуть бухту с противоположной стороны и там провести высадку. Горожане, уставшие от приступов, похоже спали без задних ног. Взобравшись наверх, мы скинули вниз шелковые шнуры и потянули их наверх с прицепленными к ним веревочным лестницам. Закрепив с помощью крюков лестницы, мы выждали, пока нам поднимут наши панцири и оружие. Взяв в руки луки, мы во главе наших воинов направились к воротам. Греки, охранявшие выход из города, бессовестно дрыхли, потому их взяли в ножи. Распахнув ворота, мы подали со стены знак факелом. Сотня моих бойцов приготовились защищать ворота в случае появления врага, но его все не было и вот мои тысячи конных воинов наконец начали захват города и уже ничто не могло спасти греков, Македонское войско радостно ворвалось за стены и растеклось по его многочисленным улицам. Я же отдал приказ и моя конница вернулась в свой лагерь. Я посчитал, что и так мы сделали слишком много, обойдутся и без нас.