Публий взял один из мечей, откованных нами для битвы из булата, который сильно просадил наши финансовые возможности. Правда Марк, поняв разницу между нашими мечами и теми, что ковали римляне, пообещал за пару мечей отдать нам свой заработок, полученный на ставках.
— Странная сталь! — Публий вертел клинок, пытаясь разглядеть узоры — Михаил, как вам удалось так украсить клинки?
— Узоры сами появляются, их специально не наносят. Именно эти узоры определяют этот тип стали, правда ее цена как минимум на вес золота.
Публий покачал головой — «Прав отец: у этих греков огромное количество секретов, да и греки ли это? Один из ветеранов после того боя с спартанцами, когда рабы спасли Публию жизнь, негромко сказал — "Так воюют только сарматы! Видел я их в бою, еле ноги смог унести.»
Публий услышал и с тех пор сомнения мучали его душу. Правда ни с кем он не поделился, все же эти рабы ни раз спасали ему жизнь! Да и его брату тоже. Публий неожиданно вспомнил: когда эти рабы появились в их доме, грек-учитель, который был приставлен к Марку, скептически среагировал на новость о новых рабах греческого происхождения. Он тогда поморщился и пожал плечами — «Греки значит! Ну-ну».
А ведь уже у него и не спросишь, что вызвало у него тогда скептицизм — грек помер пару лет назад.
Публий постарался по-иному взглянуть на бывших рабов. Михаил, хотя он и один из самых младших, однако все его слушают как своего вожака, в том числе даже взрослые женщины. Хотя он и сгибается в поклонах, но делает это так, будто этим оказывает снисхождение. Отец это не замечал, а Публий стал к нему присматриваться и скрытые усмешки не ускользали момо его глаз. Удивительно, но Михаил был самым опасным противником. Публий со всеми сходился в учебных поединках, впитывая смертоносную науку как губка. И если удары Андрея и остальных со временем он стал предвидеть, то сражаясь с Михаилом, он был будто ребенок, вышедший против ветерана.
В этот момент к Михаилу подошел Андрей, обняв его, прошептал на ухо — Хоть ты и не мой брат, однако я все равно тебя люблю по-братски! Ты многому нас научил, спасибо тебе, брат!
Наконец решетка поднялась и объявили наш выход — А сейчас, уважаемые граждане Рима, на Арену выйдут четырнадцать бойцов во главе с Марком Лицинием Крассом. Тринадцать его вольноотпущенников помогут Марку противостоять против ста пятидесяти лучших гладиаторов Рима! По условиям боя все бойцы будут без защитных доспехов только с мечами, причем в битве разрешено использовать два меча и ножи!
Марк невольно провел по скрытым ножнам на бедрах, на предплечьях с метательными ножами. У каждого было по четыре метательных ножа и сзади за широким кожаным поясом находился кинжал-дага, откованный тоже из булата.
Четырнадцать человек, эффектно одетых как один в алые туники без рукавов длиной по колено и обутые в армейские калиги, лишь Марк был в кальцеях (обуви для привилегированных сословий) с двумя мечами в руках вызвали восторженные крики зрителей. Волосы были на лбу прихвачены кожаным ремешком.
Распорядители же объявили противоборствующую сторону, перечисляя поименно всех гладиаторов с указанием количества их побед. При каждом оглашении очередного имени толпа взрывалась, приветствуя своих любимцев. Женщины на трибунах бесновались, демонстрируя свои обнаженные груди и визжа от восторга. Гладиаторы выходили как победители, кланяясь на все стороны и занимая свое место в ста метрах от нас по кругу. Когда же круг замкнулся распорядитель объявил — Да прольется кровь во славу наших богов!
Мы стали бить мечами друг о друга и скандировать — Арес! Прими наших врагов в жертву! Арес, прими наших врагов в жертву! — Марк сначала растерялся, а потом подхватил наш клич.
Трибуны сначала затихли, пытаясь разобрать наши слова, затем все в экстазе заорали — Марс даруй победу достойным!
Подали сигнал к началу боя протяжным звуком из рога. Я и самые старшие сородичи образовали внешний круг, разместив внутри самых молодых, которые в отличие от нас в состоянии яра долго находиться еще не могли и потому в бой должны были вступить позже. Марка, который и не подозревал о нашем умении переходить в состояние яра, да и не знавшего о таком состоянии, должны были прикрывать я и Федор.
— Марк, прошу держись за нашими спинами, иначе ты попросту не выживешь!