Да как же тебя угандошить-то??? Что с тобой сделать надо? Сжечь? Кол осиновый в сердце вогнать?
— Илья! — кричит Шурка.
И через всю залу швыряет мне меч!
Меч демона! Телекинезом подхватываю его в воздухе, рывком подтягиваю, хватаю рукоять. С огромным трудом, пока тварь не пришла в себя, мне удаётся встать. И с размаху, наваливаясь всем телом, вонзаю клинок ему в грудь. Он замирает, неверяще глядя на рукоять.
— Не… может… быть… — хрипит он и падает на колени.
Я тяну энергию на себя — и она поддаётся! Мощный поток, как горная река, сильнее всех, что я поглощал, течёт в меня прямо через рукоять меча. Так вот зачем ему такой меч с магической проводимостью.
Энергия иная на вкус — не такая, как у людей, и не такая, как у демонического зверья. Или это демоническая сучность смешалась с человеческой, или это какой-то иной вид демонов.
Его дух покидает тело, оставляя мёртвого человека средних лет с искажённым, частично трансформированным лицом и руками — когти, ороговевшая и ставшая красной кожа, вытянувшаяся морда, клыки, глаза, всё ещё красные, но мёртвые.
ㅤ
Пыль осела, тишина резала уши, как нож. А я сидел прямо среди обломков, тяжело дыша, чувствуя, как чужая энергия переполняет меня, будто я выпил ящик адреналина. Грудь горела, кровь пропитала остатки толстовки, но я был жив.
Шурка вылезла из-за кирпичей, опустив дымящийся пистолет, её бинты съехали, краска размазалась по щеке.
Поняв, что всё кончено, она подбежала ко мне.
— Илья! Ваше Сиятельство! Жив? — её голос дрожал, глаза бегали по мне, проверяя. — Вот это я понимаю, настоящий бой! Кто это был?
— Демон, — прохрипел я, отирая кровь с лица, чувствуя, как она липнет к пальцам. — Настоящий мать его грёбанный демон.
Тихон подошёл к трупу, присел, порылся в карманах плаща. Вытащил бумажник, открыл его, и замер.
Почуяв неладное, мы с Шуркой синхронно уставились на Тихона.
— И биться сердце перестало… — выдохнул Тихон. — Ваше Сиятельство, у нас, кажется, проблемы.
— То есть демон в шкуре человека, — хрипло засмеялся я, — это так, мелочи?
— Именно, — мрачно кивнул Тихон, и протянул мне бумажник.
На развороте было закреплено удостоверение в красных корочках.
— Старший агент Коршунов Сергей Петрович, отдел по борьбе с демонической угрозой, — прочитала вслух Шурка, заглянув мне через плечо. — Это…
— Да, Шурка, — я посмотрел на посеревшего Тихона, — это Тайная канцелярия.
Глава 12
Законопослушный гражданин
Крупная пыль успела осесть, но мелкая ещё висела в воздухе, лезла в глаза и скрипела на зубах. Дым от горевшего кресла и других обломков забивал ноздри, смешиваясь с металлической вонью крови, и я морщился, стараясь дышать через раз. Особняк на Посадской, — или то, что от него осталось, — и до этого был будто после бомбёжки, но теперь выглядел ещё более разрушенным: новые куски стен обвалились, а остатки кровли опирались на последнюю подломившуюся балку перекрытия.
Я сидел на груде битого кирпича, грудь пылала от раны, будто кто-то прижёг раскалённым утюгом, но демоническая энергия, что я выкачал из Коршунова, переполняла меня, ещё не успев усвоиться. Она держала меня на плаву, не давала отключиться. В голове гудело, как от удара кувалдой по колоколу. Испытав за короткий промежуток времени сперва почти полное истощение, а теперь переполнение энергией, я чувствовал себя, как наутро после пьянки с алкашами подзаборными. Впрочем, и выглядел также.
В центре зала лежало тело демона, а точнее, старшего агента Тайной канцелярии Сергея Петровича Коршунова. Меч торчал из его груди, а тело так и осталось искажённым: клыки, когти, красные глаза, всё ещё открытые, смотрели в пустоту. Очень кстати — не знаю, как бы я объяснял убийство агента, верни он после смерти свой нормальный человеческий вид, как в старых фильмах про оборотней.
— Сними ты уже эти бинты, — бросил Тихон дочери, стоя рядом и сжимая карабин.
Шурка кивнула и принялась разматывать голову. По её бегающим глазам и дрожащим пальцам было видно, как она нервничает. Розовые волосы растрепались, размазанная краска на щеке довершала картину.
— Это что, теперь нас Тайная канцелярия сгноит? — спросила она с какой-то обречённостью в голосе, несмотря на то, что старалась держать марку, выпячивая подбородок. — Подумать только, оборотень в погонах!
— Что-нибудь обязательно придумаем, — хрипло пообещал я, пытаясь встать. — Мне бы только прийти в себя.