— Это наши люди, мам, — улыбнулся я ей и решительно вышел из машины.
— Вы кто такие? — выступил вперёд коренастый мужик с серьёзным таким ружьём наперевес. — Чо вам здесь надо?
Голос его был низкий, с хрипотцой, а взгляд — цепкий и настороженный. Видимо, у местных за главного.
Не торопясь отвечать на его вопрос, я огляделся. Первое, что бросалось в глаза, — это частокол трёхметровой высоты, которым была обнесена вся деревня. Дед уже при смерти был, когда распорядился укрепление возвести, вот я мелким пацаном и лазал по строящейся ограде, путаясь у всех под ногами. Я тогда ещё удивлялся, зачем в мирное время понадобилось такое массивное сооружение городить. Надо же, а ведь, живя в городе, я совсем про него забыл.
Сейчас я видел на частоколе явственные следы нападений — борозды, подпалины, выбоины. Крепко ему досталось, кое-где старые брёвна были даже заменены новыми.
— А вы молодцы, — повернулся я к мужикам. — Охрану держите достойно, за оградой следите. Вижу, не напрасно дед её строительством в своё время озаботился, несмотря на здоровье.
— Кто вы, сударь? — повторил свой вопрос коренастый мужик, но уже не так напористо.
— Граф Каменский, — ответил я в наступившей внезапно тишине.
Называться одним только титулом, не добавляя имени-отчества, оказалось непривычно.
— Граф Каменский, говоришь, — протянул мужик, окидывая меня оценивающим взглядом. — Не знаем мы никаких графьёв. Пятнадцать лет как не видели здесь никого из господ. Да и граф малость постарше будет. Так что возвертайся-ка ты подобру-поздорову, пока цел.
— Тихон, — одёрнул его седой старик из второго ряда, — ты глянь-ка повнимательнее. Господин-то на старого графа в молодости больно похож, как две капли воды.
— Мне старого графа в молодости видеть не довелось, — отрезал Тихон.
Я усмехнулся про себя. Конечно, проще всего было бы просто показать паспорт. Но я решил, что мужики должны признать меня самостоятельно, чтобы не было у них потом никаких сомнений. Мол, а вдруг граф ненастоящий? Документы что, их и подделать можно. А вот если признают, то это уже совсем другой расклад.
— Да верно тебе, Тихон, толкую, — продолжил между тем старик. — И господин дело говорит. Старый граф ограду велел ставить, когда уж при смерти лежал.
— Кабы новый граф в город не подался, глядишь, и не пришлось бы никого огораживать, — проворчал кто-то из толпы.
— Чего раскудахтались, как наседки? А ну, расступитесь, охламоны! — через толпу мужиков, расталкивая их локтями, протиснулась дородная женщина преклонных лет.
— Марфа! — я с радостью узнал нашу старую кухарку.
Годы, конечно, не пощадили её, но энергии в ней до сих пор было хоть отбавляй. Такой я её и запомнил: бойкой, говорливой. Для меня у неё всегда были припасены блинчики с мясом да пирожки со щавелем — детские мои приключения постоянно требовали топлива.
— Батюшки-свет! Никак сам Илья Михайлович пожаловал! — всплеснула руками Марфа. — Вымахал-то как, а возмужал-то как, ни дать ни взять богатырь! А вы чо, лапти неструганые, молодого графа на воротах держите? — повернулась она к мужикам.
— Так откуда ж нам знать, шо он граф? — развёл руками Тихон.
— Ладно, с тобой всё понятно, — отмахнулась Марфа. — Ну а ты-то, старый пень, — повернулась она к седому старику, в котором я теперь уже признал её мужа, Потапа Прокофьича, — совсем, что ли, ум растерял? Зенки-то разуй!
— Так я ж Тихону то и твердил, да разве ж он слушает, — развёл руками Прокофьич.
Хлопнула дверь автомобиля — это из машины вышла мама.
— Марфа, рада видеть тебя живой и здоровой, — окликнула она кухарку.
— Ваше сиятельство, и вы здесь! Радость-то какая несказанная! — Марфа тут же признала графиню. — Вы уж простите этих дурней стоеросовых, совсем на демонах своих помешались, людей уже не признают! Вы какими судьбами к нам пожаловали? А граф наш, Михаил Алексеевич, где?
— Нет больше Михаила Алексеевича, — вздохнул я. — Погиб на охоте на демонов. А мы сюда жить приехали.
— Вон оно что, — помрачнела Марфа и вдруг поклонилась мне. — С приездом, Ваше сиятельство, добро пожаловать в родные края.
Я про себя усмехнулся: ну, мужики не признали, так хоть старая кухарка узнала.
— Простите, Ваше сиятельство, не со зла мы, — опомнился и Тихон.
— Не мы такие, жизнь такая, — добавил Прокофьич.
Остальные мужики попрятали глаза. Хоть ружья отвели, и то ладно. Впрочем, совсем они не расслаблялись, то и дело настороженно поглядывали по сторонам. Из чего я сделал вывод, что возле ворот они собрались не просто так.
— Ждёте кого-то? — спросил я Тихона, памятуя о встреченных нами бандитах.